Трансгуманизм: новая цивилизационная угроза человечеству. Течения в трансгуманизме

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Аксёнов Игорь Викторович. Трансгуманизм как проблема философской и религиозной антропологии: диссертация... кандидата Философских наук: 09.00.13 / Аксёнов Игорь Викторович;[Место защиты: Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина].- Нижний, 2016

Введение

Глава 1. Формирование концепции трансгуманизма 19

1.1. Историко-культурный контекст движения трансгуманизма 19

1.2. Трансгуманизм и проблемы современного естествознания 31

1.3. Трансгуманизм и проблемы этики 41

1.4. Трансгуманизм как антропологическая проблема 61

Глава 2. Религиозно-философские проблемы трансгуманизма

2.1. Трансгуманизм и гуманизм 86

2.2. Экзистенциальные аспекты трансгуманизма 94

2.3. Отношение к трансгуманизму в христианстве 105

2.4. Отношение к трансгуманизму в иудаизме 128

2.5. Отношение к трансгуманизму в исламе 137

2.6. Религиозно-философские основания критики трансгуманизма 154

Заключение 162

Список литературы 1

Введение к работе

Актуальность темы исследования . Последние достижения научно-технического прогресса, особенно в таких областях научного знания, как генная инженерия и информационные технологии, выдвигают на первый план проблему возможности использования этих достижений для улучшения биологических условий человеческого существования. О том, что такого рода возможности в настоящее время, как никогда, близки к реальности, свидетельствует тот факт, насколько живо обсуждаются последствия применения новых технологий к условиям человеческого существования. Косвенным образом на качество жизни человека и на будущее человеческого вида уже оказывают влияние некоторые биологические технологии, применяемые уже сегодня в сельском хозяйстве и в медицине. В то же самое время исследования в области нейропсихологии и эксперименты по созданию искусственного интеллекта открывают возможность прямого усиления многих ментальных способностей человека, и вопрос о том, как человек сможет распорядиться этими своими усиленными способностями, также волнует очень многих. Все эти проблемы заставляют по-новому взглянуть на соотношение биологического и социального в человеческой жизни, на границы наследственного и приобретенного в природе человека, и на новое содержание, которым на наших глазах наполняется само понятие «человеческого».

Все эти проблемы выходят за рамки компетенции естествознания и обретают явно выраженные нравственные, религиозные и философские аспекты. Наряду с возможностью и с областью границ той или иной технологии не менее остро встает и вопрос о ее допустимости или недопустимости с этической точки зрения. Вполне закономерными являются фундаментальные религиозные и философские разногласия относительно изменения человеческой природы в будущем обществе, относительно улучшения генотипа человеческих популяций и усиления когнитивных способностей индивида. Неслучайно эти вопросы выходят за рамки чисто академических дискуссий и находят закономерный отклик в общественных настроениях, оказывают влияние на процесс принятия решений в сфере политики и юриспруденции. Кроме того, нельзя забывать и о том, что проблема искусственного интеллекта является весьма актуальной и для сферы военных технологий, а, следовательно, не может не играть весьма важную роль в геополитических и военно-стратегических противостояниях и конфликтах нашего времени.

Если принять в расчет все эти обстоятельства, то не должен вызывать удивление тот факт, что во второй половине XX века сформировалось специфическое философское, мировоззренческое и даже в известной мере

религиозно-нравственное движение, в центре интересов которого оказалась возможность улучшения человеческой природы посредством новых технологий, включая и генную инженерию. Основоположники этого движения – Марвин Миски, Ганс Моравек, Реймонд Курцвейл, Ник Востром, Эсфендиари, Робберт Эттингер, Макс Мур и другие – используют для обозначения характерной для этого движения мировоззренческой картины термин «трансгуманизм». Таким образом, обязательными в этой мировоззренческой картине являются два принципа: во-первых, убеждение, что при помощи технологий возможно улучшение человеческого вида, а, во-вторых, это возможное улучшение является не только желательным, но и способно привести к решению многих острейших проблем, сопровождающих человечество с самых первых этапов его истории. Голод, болезни, бедность – все это и многое другое, благодаря применению новых технологий, навсегда останется в далеком прошлом. Сам человек в трансгуманистической перспективе преобразится настолько, что получит в свое распоряжение или реальное бессмертие, или, по меньшей мере, возможность радикального продления времени жизни. Трансгуманисты связывают свои представления о преображенном человеке с конвергенцией технологий, в первую очередь, нанотехнологий, биотехнологий, информационных технологий и когнитивистики. Для обозначения этой конвергенции используется специальная аббревиатура NBIC.

Нельзя не заметить, что трансгуманизм в настоящее время довольно активно о себе заявляет не только в области философии, но и как социальное движение, имеющее международный размах. В то же время за этим формальным организационным единством скрывается яркое многообразие концептуальных оснований и авторских версий трансгуманизма, различие в интерпретациях последних открытий в области генной инженерии и исследований искусственного интеллекта, острые столкновения в дискуссиях относительно осмысленности, допустимости и эффективности применения новых технологий для усовершенствования человеческой природы, а также относительно нравственных, религиозных и философских аспектов трансгуманизма как философского направления.

Проблемы трансгуманизма становятся еще более острыми и актуальными в силу того, что они возникают на фоне разворачивающегося антропологического кризиса. Начало XXI века характеризуется тем, что горизонты возможного воздействия человека на природу становятся все более и более необозримыми. В то же время, человечество все чаще осознает, что существуют границы такого воздействия, нарушений которых грозит человеку непредвиденными катастрофами. Природа все чаще оказывается не пассивным объектом приложения человеческих сил и способностей, но своеобразным «субъектом», способным ответить

непредсказуемыми вмешательствами в среду человеческого существования. Это обратное воздействие природы на человека может оказаться настолько значительным, что сама цивилизация окажется на грани гибели. Начиная со второй половины XX в. это обратное воздействие проявляет себя в разнообразных глобальных проблемах: в экологическом кризисе, в ухудшающейся демографической ситуации, в накоплении ядовитых химических и радиоактивных отходов, в новых болезнях и т.д. Сами биологические основания существования человека уже не представляются чем-то безусловным и само собой разумеющимся. Многие исследователи склоняются к тому, чтобы обозначать эту совокупность проблем как антропологический кризис.

Этот кризис имеет два различных, даже противоположных аспекта. Во-первых, нарушение экологического баланса между человеческим обществом и природой имеет равное негативное воздействие и на природную среду и на самого человека. Человеческий вид сформировался в природной среде, которая долгое время в истории человечества либо была неизменной, либо изменялась очень медленно. Антропогенное воздействие на природную среду приводит к радикальным изменениям последней, и человек оказывается не в том природном мире, по отношению к которому тысячелетиями осуществлялась его генетическая адаптация, а в новой искусственно преобразованной среде, которая воспринимается им как естественная и к которой теперь предстоит приспосабливаться вновь. Эффективная возможность такой адаптации зависит от скорости изменения этой среды, и если учитывать, что генетическая адаптация человеческого вида представляет собой процесс весьма медленный, то скорость изменений природной среды делает такой процесс адаптации практически невозможным. Поэтому антропогенное воздействие на природную среду неизбежно оборачивается разрушением генофонда как отдельных популяций, так и всего человечества, оборачивается генетическим вырождением человека как вида. Вопреки распространенной трактовке антропологического кризиса как, в первую очередь, духовной, мировоззренческой проблемы следует признать, что данный кризис характеризует, скорее, само природное и социальное бытие.

Второй аспект порожден не негативными последствиями научного и технологического развития, а, наоборот, тем, что чаще всего принимается за его самые наглядные достижения. Это успехи биологии, генетики, антропогенетики, генетической инженерии, которые открывают головокружительные возможности биологического манипулирования с бактериями, вирусами, растениями, животными и с человеком. В практической плоскости встает вопрос об искусственном воспроизведении жизни, в том числе и жизни человека, вопрос о клонировании. Все это радикальным образом изменяет изначальное отношение человека как к

своей собственной природе, так и к природе вообще. Современный человек
оказался способным к активному преобразованию своей собственной
телесной и ментальной природы. Молекулярная биология обретает все
больше и больше возможностей регулировать жизненные процессы и
управлять ими. Все это неизбежно влечет за собой кризис старых
представлений человека о самом себе и формирование новых. Таким
образом, сами новые возможности человека, возникшие в результате
научно-технического прогресса, становятся источником

антропологического кризиса. На почве этой кризисной ситуации и появляется движение трансгуманизма. Поэтому трансгуманистическая перспектива не является набором пустых фантазий, она имеет под собой реальные основания, и одна только отрицательная оценка нравственных, религиозных и философских аспектов трансгуманизма неизбежно была бы односторонней. Трансгуманизм ставит и пытается решить вполне реальные проблемы, философский аспект которых выражается в осознании новых типов отношений между субъектом и объектом, между человечеством и природой. Плодотворное осмысление этих отношений выступает методологическим и мировоззренческим основанием для постановки и решения целого комплекса социально-гуманитарных проблем, имеющих несомненную актуальность в ситуации описанного выше антропологического кризиса.

Степень разработанности проблемы . Вопросы, обсуждаемые в диссертационной работе, вызваны к жизни процессом развития современной молекулярной биологии и генетической инженерии, а также сопровождающими этот процесс мировоззренческими, философскими, религиозными и нравственными проблемами. Отечественным и зарубежным исследователям (как представителям гуманитарных наук, так и естествоиспытателям) принадлежит немалое число работ, которые могут быть использованы в качестве предпосылок осмысления философских и религиозных аспектов трансгуманизма. Эти работы можно условно разделить на несколько направлений.

Первое из них нацелено на анализ и философское осмысление смысла человеческого существования в перспективе развития цивилизации и научно-технического прогресса. Исследования в русле этого направления представлены работами Аджалова В., Балашова Л. Е., Зиновьева А. А., Катасонова В. Н., Панарина А. С., Шутова В. Н. и др. На фоне этих более глобальных исследований закономерно возникает такое более частное направление, как отечественная танатология (Демичев А., Рязанцев С.). Закономерно и обращение к более универсальным проблемам, имеющим ярко выраженный религиозно-философский характер, например, к проблеме бессмертия (Вишев И. В., Пугачев О. С, Трубников Н. Н., Фролов И. Т.). Затем проблему бессмертия отечественные исследователи начинают

рассматривать хотя и в рамках философских и мировоззренческих вопросов, но в то же время с точки зрения ее технического решения при помощи новейших достижений технического прогресса (Абрамян Е. А., Батин М. А., Прайд В., Чураков, B. C.). Более того, обращают на себя внимание попытки экстраполировать проблемы смысла жизни, смерти и бессмертия на область исследований искусственного интеллекта (Медведев Д. А., Пенроуз Р., Фукуяма Ф., Эттингер Р.)

Второе направление охватывает работы, авторы которых осмысливают и обсуждают нравственные и религиозно-философские аспекты трансгуманистической перспективы. Среди отечественных авторов – исследования Дубровского Д. И., Игнатьева В. Н., Кутырёва В. А., Маслова Р. В., Тищенко П. Д. Среди зарубежных авторов следует прежде всего упомянуть Барбура И., Докинза Р., Хабермаса Ю., Хантингтона С.

Третье направление ориентировано на философское осмысление проблем, закономерно возникающих в перспективе применения новых информационных и биологических технологий. Это исследования, нацеленные на создание специфического категориального аппарата, который позволил бы адекватно ставить и эффективно решать эти новые проблемы. Здесь может использоваться как опыт развития естествознания (работы Абдеева Р. Ф., Кравченко А. Я., Культина С. Е. и др.), так и религиозно-философский опыт (работы Ефремовой Е., Катасонова В. Н., Розина В. М., Сабирова В. Ш., Шапошникова JI. E.). В рамках этого направления накоплен серьезный потенциал в осмыслении философских и этических проблем генетики и современных биотехнологий (Акифьев А. П., Алтухов Ю. П., Баев A. A., Беккер Г. К., Гончаров В. П., Егорова М. С., Зуб А. Т., Корочкин Л. И., Курило Л. Ф, Огурцов А. П., Тарантул В. З., Флоринский В. М., Хен Ю. В., Эфроимсон В. П., Юдин Б. Г.).

Наконец, поскольку трансгуманизм выступает разновидностью гуманизма, точнее – секулярного гуманизма, сформировавшегося в эпоху Просвещения, необходимо учитывать критический анализ гуманистического и секулярно-гуманистического мировоззрения как такового. В данном случае мы опираемся в первую очередь на классические работы русских философов: Бердяева Н. А., Булгакова С. Н., Вышеславцева Б. П., Франка С. Л., Соловьева В. С. Опорной для нашего исследования является культурологическая концепция Д. К. Богатырева, построенная на обобщении антропологических и культурфилософских идей русских религиозных философов.

Вместе с тем, степень разработанности историко-научных и философских проблем трансгуманистической перспективы развития человечества в отечественной литературе остается недостаточной. Так, в частности, недостаточно исследованы вопросы истории антропогенетики,

евгеники как исторически первой формы поиска практических приложений антропогенетики; отсутствуют исследования, в которых был бы осуществлен целостный философский анализ всего комплекса мировоззренческих, этических, религиозных проблем, порождаемых так называемой конвергенцией NBIC, конвергенцией нанотехнологий, биотехнологий, информационных технологий и когнитивистики (не говоря уже о том, что последняя вообще мало освещена в отечественной литературе). Наконец, остаются не выявленными те религиозные и философские основания, которые должны быть положены в основу адекватной оценки трансгуманистической перспективы.

Объектом исследования является трансгуманизм как философско-антропологическое направление и как институализированное движение международного масштаба.

Предметом исследования являются религиозно-философские, этические и мировоззренческие основания трансгуманизма в контексте проблем, порождаемых на стадии конвергенции NBIC (нанотехнологий, биотехнологий, информационных технологий и когнитивистики).

Цель исследования состоит в комплексной характеристике трансгуманизма на современной стадии его развития и его религиозно-философских аспектов.

Достижение цели исследования предполагает решение следующих задач :

Анализ историко-культурного и естественнонаучного контекста
возникновения и развития движения трансгуманизма;

Выявление нравственных и антропологических оснований
трансгуманизма;

рассмотрение современной стадии трансгуманизма в горизонте технологических и гуманитарных утопий XX столетия;

характеристику экзистенциальных аспектов трансгуманистической перспективы;

Характеристику отношения к идеям трансгуманизма в
монотеистических религиях;

Систематизацию религиозно-антропологических и философско-
антропологических оснований критики трансгуманизма.

Научная новизна исследования состоит в комплексной характеристике религиозно-антропологических и философско-антропологических аспектов движения трансгуманизма, а также в формулировке ряда положительных аргументов в защиту трансгуманизма и отрицательных аргументов, имеющих критический характер и призванных установить определенные нравственные границы трансгуманистической перспективы. К научной новизне относятся следующие результаты:

1. Выявлен историко-культурный и естественнонаучный контекст, в
условиях которого оказалось возможным сформулировать основные
концептуальные положения трансгуманизма.

2. Установлено, что трансгуманизм как мировоззрение
характеризуется, во-первых, убеждением в возможности творческого
преобразования человеческой природы собственными силами самих
людей, во-вторых, убеждением в возможности и допустимости применения
технологий для совершенствования человеческой природы, а в-третьих, в
убеждении в необходимости применения таких технологий с целью
решения целого ряда социальных проблем (голода, болезней, бедности и
т.д.).

3. Сделан вывод о том, что трансгуманизм представляет собой
закономерное продолжение секулярного гуманизма Нового времени, в
частности, технологических утопий XX столетия, в частности,
кибернетических утопий, основанных на безграничной вере в возможности
научно-технического прогресса.

Сформулирован ряд критических аргументов, касающихся экзистенциальных аспектов трансгуманистических идей. В частности, показано, что отношение к смерти является важнейшей экзистенциальной константой человеческого бытия, без которой сама жизнь человека будет лишена смысла.

Дана комплексная характеристика религиозно-философских аспектов трансгуманизма, и сделан вывод, что за традиционным религиозным неприятием трансгуманистической перспективы скрывается не банальный обскурантизм, а реалистичное стремление установить нравственные пределы применению новых технологий к человеку и к природе.

Теоретическая и практическая значимость исследования . Теоретическая значимость исследования выражается в научном и философском обосновании критической оценки феномена трансгуманизма, которая предполагает формулировку как положительных доводов в пользу трансгуманизма, так и отрицательных аргументов, нацеленных на то, чтобы установить нравственные границы трансгуманистического движения.

Практическая значимость исследования обусловливается тем, что полученные результаты исследования позволяют оценить роль трансгуманистической перспективы при принятии долгосрочных практических решений. Полученные в данном диссертационном исследовании выводы могут служить основанием для исследований в таких областях как этика, религиоведение, философская антропология, философия культуры, философия науки и в других областях философского знания. Материалы диссертационного исследования могут быть

использованы при составлении вузовских учебных и специальных курсов по философии сознания, трансгуманизму, биоэтике. Выводы диссертационного исследования могут быть использованы при разработке практических рекомендаций при принятии решений, касающихся широкого применения биотехнологий.

Методология и методы диссертационного исследования. Методологическим базисом работы послужили важнейшие принципы, категории и положения современного религиоведения, философской антропологии и философии культуры. Теоретико-методологическим основанием критики трансгуманизма является концепция «метафизики культуры», имплицитно свойственная традиции русской религиозно-философской мысли и эксплицированная в работах Д. К. Богатырева (Бурлаки). В исследовании применяется историко-проблемный подход к анализу постановки и решения вопросов, связанных с феноменом трансгуманизма. Немаловажную роль играет и компаративистский метод, который позволяет осуществить сравнительно-исторический анализ отношений к феномену трансгуманизма в различных религиозных формах и концептуальных оснований этих отношений. Наконец, использовался интерпретативно-аналитический метод, который способствовал реконструкции смыслового содержания привлекаемых оригинальных и критических текстов по данной теме.

Кроме того, в диссертации широко использовался понятийный аппарат конкретных наук, как естественных, так и гуманитарных, в том числе биоэтики, биополитики, молекулярной биологии. Конкретно-научный материал почерпнут в многочисленных источниках (статьях, монографиях, результатах социологических исследований, публицистике) по истории биологических наук и биотехнологий, истории генетики; в литературе по проблемам генной инженерии, медицинской генетике и др., а также в работах по исследованию глобальных проблем цивилизации, социологической, юридической, этической, политологической, теологической литературе; литературе по проблемам международных отношений и др. Широко использовались также классические философское и культурологические исследования.

Положения, выносимые на защиту:

1. Трансгуманизм в своем развитии проходит несколько закономерных стадий и в своем современном состоянии представляет собой комплекс разнородных идей, главными из которых являются следующие: во-первых, представление об эволюционирующей человеческой природе и о том, что эта эволюция еще далека от завершения; во-вторых, идеи человеческого творчества, которое, будучи направленным на саму человеческую природу, становится новым мощным и позитивным фактором эволюции; в третьих – идеи биотехнологического совершенствования человеческого вида,

который в трансгуманистической перспективе обретает бессмертие и вечную счастливую жизнь; в четвертых, технологической утопией слияния человека и машины, что и обеспечит практическое бессмертие.

2. Современное естествознание предоставляет в распоряжение
трансгуманизма значительный арсенал вспомогательных репродуктивных
технологий, которые можно разбить на три группы: искусственное
интракорпоральное оплодотворение, экстракорпоральное оплодотворение,
клонирование. Сторонники трансгуманизма убеждены, что эти технологии
весьма близко подошли к искусственному воспроизведению человеческой
жизни и к практическому решению проблемы бессмертия.

Трансгуманистический проект является заблуждением в силу его механистического инженерного подхода к тому, что является человеческим. Трансгуманизм – утопическое видение, которое основано на ошибочном представлении, что идеал осуществим в настоящем. Вместо трансгуманистической одержимости идеей отсрочки смерти или ее преодолением человеку в большей степени подобало бы принять реальность смерти, как одной стороны самой ткани человеческой жизни и отдать должное тому, как мы живем, как мы стареем и как мы умираем.

Идеи трансгуманизма оборачиваются откровенной дегуманизацией жизни, глубинным мировоззренческим сдвигом, выражающимся в трансформации субстанциалистской парадигмы отношения к миру в функционалистскую парадигму, которая затем закономерно переходит в релятивистскую и конструктивистскую парадигму. Отказ от метафизики влечет за собой отказ от человека как субъекта и как сущего и порождает идею «смерти человека», провозглашенную постструктуралистами. Трансгуманизм представляет собой существенный компонент и закономерное следствие состояния постмодерна, характеризующего современность. В таком историко-культурном контексте позитивное значение приобретает позиция ортодоксального христианства, которое не отвергает научное знание вообще, но полагает абсолютизму эмпирической науки естественные нравственные пределы.

Лежащая в основе современного трансгуманизма идея конвергенции NBIC, – конвергенции нанотехнологий, биотехнологий, информационных технологий и когнитивной науки, – должна рассматриваться в связи с нравственными предпосылками развития научного знания. В этом развитии обнаруживаются те же самые противоречия и парадоксы, что и ранее, но теперь, возможные следствия являются гораздо более серьезными, потому что перед нами целая программа воздействий на природу и на человечество. Когнитивной науке отводится статус метафизического обоснования конвергенции NBIC, и поэтому неудивительно, что противоречия, свойственные когнитивистике, должны быть обнаружены и в самой метафизике трансгуманизма.

6. Культурно-духовное и инстинктивно-витальное начало в человеке
не только находится в неразрывном единстве, но и одинаково изначально.
Таким образом, культурологические тенденции вместе с
характерологическими тенденциями, наряду с базовыми
физиологическими и психологическими потребностями, составляют
обусловленный генотипом «универсальный природный каркас личности»
любого человека. Человек является одновременно и субъектом и объектом
– и личностью и природой. Личность есть свобода в человеке по
отношению к своей природе.

7. Основания для пессимистичной оценки трансгуманистической
перспективы обнаруживаются в том факте, что когда наша способность
действовать в мире возрастает безгранично и мы сталкиваемся с новыми и
непредвиденными формами ответственности, то нравственные ресурсы,
имеющиеся в нашем распоряжении, уменьшаются в той же пропорции.
Одни и те же технологические устремления, дающие человеку возможность
воздействовать на мир, сводят человека до статуса объекта, который может
быть спроектирован и сформирован по желанию; концепция разума как
машины является той же самой концепцией, которая позволяет нам
представлять в перспективе возможность переделать нас самих, и в то же
время она препятствует тому, чтобы мы могли это осуществить. В том, что
возвещает нам невиданную свободу, таится самая жестокая необходимость,
снимающая с повестки дня вопрос о нравственной ответственности
вообще.

Достоверность положений, выносимых на защиту, определяется широтой и репрезентативностью материала исследования, а также обоснованностью и эффективностью применяемых в исследовании методов.

Апробация исследования . Основные положения диссертационного исследования излагались в докладах на различных научных конференциях, таких как: 7 – 9 февраля 2010 г.: IV Международные Сретенские чтения в Хельсинки; 14 – 15 октября 2010 г.: конференция «Покровские встречи». Российский центр науки и культуры при Посольстве РФ в Финляндии; 20 – 22 февраля 2011 г.: V Международные Сретенские чтения в Хельсинки.; 2 – 3 марта 2011 г.: научная конференция Общецерковной Аспирантуры и Докторантуры имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия; 23 марта 2011 г.: спецсеминар Общецерковной Аспирантуры и Докторантуры имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия; 25 – 26 мая 2011 г.: международная научная конференция «Интеллектуальные и духовные традиции в общественной жизни России и Италии»; 14 – 16 октября 2011 г.: II Покровские международные образовательные встречи в Хельсинки; 18 – 21 февраля 2012 г.: VI Международные Сретенские чтения в Хельсинки; 3 апреля 2012 г.: Круглый стол по обсуждению «Проекта

концепции семейной политики Санкт-Петербурга на 2012 – 2022 гг.» Санкт-Петербургский Государственный Университет, Факультет социологии, НИИ комплексных социальных исследований; 17 – 18 мая

2012 г.: Всероссийская научно-практическая конференция с
международным участием «Православие и современность: проблемы
секуляризма и постсекуляризма»; 14 – 15 октября 2012 г.: III
Международные Покровские образовательные чтения в Хельсинки; 24 – 27
января 2013 г.: XXI международные Рождественские образовательные
чтения, Москва, Кремль. Государственный Кремлёвский Дворец; 29 марта

2013 г.: Научно-методическая конференция «Формирование российской
идентичности школьника: потенциал курса «Основы религиозных культур
и светской этики»; 5 октября 2013 г.: Конференция в Ленинградском
Областном Институте Развития Образования; 14 – 15 октября 2013 г.: IV
Международные Покровские образовательные чтения в Хельсинки; 26 – 29
января 2014 г.: XXII международные Рождественские образовательные
чтения, Кремль. Государственный Кремлёвский Дворец; 8 – 31 мая 2014 г.:
XIV Свято-Троицкие ежегодные международные академические чтения в
Санкт-Петербурге; 14 – 15 октября 2014 г.: V Международные Покровские
образовательные чтения в Хельсинки; 22 – 23 ноября 2014 г.: II
Архангельские Епархиальные образовательные чтения; Всероссийская
научно-практическая конференция «Педагогические традиции, цели
обучения и воспитания в отечественном образовании: история и
современность»; 21 – 23 января 2015 г.: XXIII международные
Рождественские образовательные чтения, Москва, Кремль.
Государственный Кремлёвский Дворец; 27 – 30 мая 2015 г.: XV Свято-
Троицкие ежегодные международные академические чтения в Санкт-
Петербурге; 1 – 3 октября 2015 г.: V Всероссийский съезд православных
врачей «Церковь и традиции русской медицины»; 14 – 15 октября 2015 г.
VI Международные Покровские образовательные чтения в Хельсинки; 29 –
31 октября 2015 г.: ХХ Всероссийская ежегодная конференция кафедры
философской антропологии «Философская антропология: проблемы и
перспективы. Гуманитарное развитие и вызовы постгуманизма»; 20 – 21
ноября 2015 г.: III Архангело-Михайловские Епархиальные
международные образовательные чтения «Традиция и современность: опыт
прошлого и взгляд в будущее».

По теме диссертационного исследования было опубликовано 13 научных публикаций общим объёмом 11,65 печатных листа, в том числе 3 статьи объёмом 2,1 печатных листа в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ для публикации основных результатов диссертационных исследований.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, десяти параграфов, заключения и списка

Трансгуманизм и проблемы современного естествознания

На данном этапе исследования мы ставим перед собой задачу рассмотреть новые возможности, предоставляемые наукой и современными технологиями, с нравственно-философской точки зрения. В самом центре споров о трансгуманизме стоит понятие человеческой природы. Уже Дж. Хаксли полагал, что, когда люди придут к полному осознанию значения теории эволюции, они поймут «судьбу человека в мировом процессе». Согласно Хаксли, человечество – «доминирующая ч асть этой планеты и деятель, ответственный за ее будущую революцию»54, т.е. за те радикальные преобразования окружающей среды, которые становятся возможными при помощи науки. Хаксли убеждал своих читателей использовать все доступные знания для того, чтобы н аправлять и вдохновлять продолжающееся развитие человека. Эти идеи отражаются и в характерном для современных трансгуманистов понимании человеческой природы, как незавершенной работы, начатой лишь наполовину, но когда эта работа будет близка к завершению, мы сможем научиться переделывать эту природу желанным для нас образом. Современное человечество не должно быть конечной точкой эволюции. Трансгуманисты надеются, что благодаря ответственному использованию науки, технологий и иных рациональных средств нам, в конечном счете, удастся стать постчеловеческими существами со значительно большими возможностями, чем те, которыми люди обладают сегодня. Эта точка зрения на человеческую природу разделяется Гр. Стоком, главой Центра изучения эволюции и происхождения жизни, который сходным образом утверждает, что человеческий вид выходит из своего детства. «Нам пора признать наши растущие возможности и взять на себя за них ответственность. У нас есть для этого небольшой шанс, ибо мы уже начали разыгрывать из себя богов в некоторых сферах нашей жизни»55.

Представление трансгуманистов, что человеческая природа поддается изменениям, вызвало серьезную критику со стороны политических мыслителей, этиков и теологов, включая Ф. Фукуяму и Л. Касса56. Трансгуманистов критиковали за то, что они уравнивают необходимость взять на себя ответственность за будущее человечества с признанием неизбежности развития нового вида, а также за то, что они защищают использование генной инженерии с целью вывести человеческий организм за границы того, ч то они считают его сегодняшними ветхими возможностями. Важнейшая особенность трансгуманизма – это утверждение, что человеческая природа не зафиксирована раз и навсегда и что будущее человечества определяется радикальным прогрессом технологических возможностей. Это технологии, которые позволят людям постепенно преобразовать себя таким образом, что их способности будут значительно превосходит то, что мы сегодня понимаем под термином человек. Защитниками трансгуманизма такое развитие полностью приветствуется.

Принимая во внимание, что вышеупомянутые критики ссылаются на человеческое достоинство как на то, что отличает людей от всех других животных, психологи-эволюционисты выдвинули более серьезные доводы в защиту понятия человеческой природы. Для психологов-эволюционистов человеческая природа – это не социальная конструкция, а реальность, которая возникла в результате длительного эволюционного процесса и которая, поэтому, не может быть переделана технологически. Эволюционисты часто говорят о психологических унив ерсалиях, которые образуют человеческую природу и определяют последнюю как набор познавательных и эмоциональных способностей, являющихся всеобщими для всех здоровых представителей Homo sapience. Все человеческие существа имеют общую природу, несмотря на различия среди индивидов, рас и полов, поскольку эти различия также принадлежат нашей природе. Эволюционисты считают, что нормальный состав человеческого разума – это результат эволюции путем естественного отбора. Их главное открытие состоит в том, что человеческий разум «разработал специальный механизм, предназначенный для выполнения специфических задач. По этой причине они выдвигают возражения против генной инженерии, которая изменит то, что определяет человеческую личность. Эта инженерия воздействует на систему управления телом и изменяет комплекс тщательно разработанных ментальных механизмов, впроектированных в эволюционном процессе с целью решать проблемы выживания и воспроизводства. Человеческое вмешательство в эволюционный процесс может произвести людей с более высокоразвитым разумом, но мы не знаем, каковы будут непреднамеренные последствия такого вмешательства

Учитывая такое понимание человеческой натуры, психологи-эволюционисты склоняются к критике трансгуманистического проекта. Они обнаруживают два течения внутри трансгуманизма, которые имеют свой исток соответственно в Просвещении и в романтизме. Первое течение является продолжением проекта Просвещения восемнадцатого столетия, и оно включает в себя попытки науки и техники улучшить условия человеческого существования.

Рассматриваемый с этой точки зрения, трансгуманизм не настолько нов, каким он кажется, так как все мы уже являемся усовершенствованными существами, если примем во внимание множество технологических достижений последних столетий, которые преобразили то, чем мы являемся. Таким образом сельское хозяйство, письменность, почтовая служба, навигация, калькуляция, антибиотики, радио, телевидение, фотография и компьютеры – все эти технологические новшества и сформировали то, чем мы являемся, и вполне можно предположить, что мы продолжим совершенствоваться благодаря будущими технологиям. Пока трансгуманизм просто защищает приверженность прогрессу и облегчению человеческих страданий, трудно его за это критиковать.

Однако, трансгуманизм становится намного более проблематичным с эволюционной точки зрения, когда он, в духе романтического мифа о художнике, который творит действительность, предсказывает разительные перемены человеческого вида, вызванные технологическими достижениями. Именно это утверждение и оспаривает эволюционная психология, полагая, что человеческий мозг эволюционировал, чтобы решать определенные задачи и что мы все еще в значительной степени не осведомлены о деятельности нашего мозга. Психологи-эволюционисты призывают задать простой, н о решающий вопрос: «какова цель технического прогресса»? Они совершенно обоснованно предлагают не путать эволюцию с прогрессом. Они указывают, что эволюция также капризна, жестока и случайна; и мы представляем собой следствие биохимического естественного отбора, который произвел на свет вещи, которые мы ненавидим (например, детоубийство). Пример с детоубийством показывает, что человеческая природа – это реальность; разум является не чистым листом, но, скорее, вычислительной структурой, наполненной механизмами, отобранными в длительном процессе адаптации.

Трансгуманизм как антропологическая проблема

Любая критика может только укрепить сторонников NBIC-конвергенции в их вере, что те, кто критикует их, делают так по религиозным причинам. Одни и те же фразы всегда используются, чтобы подвести итог тому, что, как предполагают, является самым главным в такого рода возражениях: люди не имеют права узурпировать полномочия, предусмотренные для одного только Бога; играть в Бога запрещено. Часто добавляется, что такое табу является «иудео-христианским». И исламским, на наш взгляд, не в меньшей степени.

Но, следует обратить внимание на тот факт, что такое возражение на критику со стороны сторонников NBIC совершенно неверно толкует как талмудическое учение, так и доводы христианского богосло вия, соединяя их с древней греческой концепцией священного. Согласно последней, боги, испытывающие ревность к людям, совершившим грех гордыни, посылают к ним богиню мести, Немезиду. В таком случае забывают, что Библия изображает человека как сотворца мира с Богом. Как отмечает относительно литературы о Големе французский биофизик и талмудист Анри Атлан: «Никто не находит [в ней], по крайней мере при первом приближении, разновидность отрицательного суждения, которую все обнаруживают в легенде о Фаусте, относящейся к знанию и творческой деятельности людей «по образу Бога». Совсем наоборот, именно в творческой деятельности человек достигает полноты своей человечности, в перспективе imitatio Dei, которая позволяет ему быть связанным с Богом, в процессе продолжающегося и совершенствуемого творения»141.

Внутри христианской традиции такие авторы, как Гилберт Кит Честертон, Рене Жирар и другие, рассматривают христианство как матрицу современного Запада, утверждая, что современность изменила и исказила Новозаветное послание. Этот анализ соединяется с идущей от М. Вебера идеей десакрализации мира – его знаменитой идеей «расколдовывания» – идеей, применяемой к христианству, или по крайней мере, к тому, что современный мир из него сделал. Христианство само (в указанном контексте) выступает как важнейший фактор в «прогрессивном» устранении всех табу, священных запретов и других форм религиозного ограничения.

Судьбой самой науки стало расширение и углубление этой десакрализации (открытой в отношении к космосу религиями Библии), посредством лишения природы любой предписывающей или нормативной ценности. В таком случае совершенно бесполезно обвинять науку в ее противостоянии иудео-христианской традиции по данному вопросу. Кантианство, в свое время, наделило философской легитимностью девальвацию природы, рассматривая ее как лишенную намерений и разума, наделяя ее только причинами, и отделяя мир природы от мира свободы, где причины человеческой деятельности подпадают под юрисдикцию морального закона.

Где же тогда находится почва для постановки нравственной проблемы? Вряд ли она не в нарушении того или иного табу, санкционированного природой или даже областью сакрального. Ибо не существует никакого свободного и автономного человеческого общества, которое не опирается на некоторый принцип самоограничения. Нравственная проблема весит гораздо больше, чем любой специфический вопрос, касающийся, например, повышения частной познавательной способности посредством той или иной новой технологии. Но что делает эту проблему ещё более весомой, так это тот факт, что когда наша способность действовать в мире возрастает безгранично и мы сталкиваемся с новыми и непредвиденными формами ответственности, то нравственные ресурсы, имеющиеся в нашем распоряжении, уменьшаются в той же пропорции.

Почему это неизбежно? Потому, что те же самые технологические устремления, дающие человеку возможность воздействовать на мир, сводят человека до статуса объекта, который может быть спроектирован и сформирован по желанию; человек теряет свою субъектность, и хотя концепция разума как машины является той же самой концепцией, которая позволяет нам фантазировать о возможности переделать нас самих, в то же самое время она препятствует тому, чтобы мы, потеряв свою субъектность, могли этого достичь.

Поэтому можно согласиться с Н. А. Бердяевым и другими русскими философами в том, что творческая свобода действительно выступает высшим проявлением свободы. Однако свобода, направленная исключительно на самореализацию, игнорирующая при этом установленные Богом критерии различия добра и зла, неизбежно приводит в конечном счете к саморазрушению. Такова отрицательная диалектика многих героев Ф. М. Достоевского, вскрытая, в частности, Н. А. Бердяевым142. Именно эту тему в свое время обсуждали два великих немецких философа – И. Г. Фихте и Ф. Шеллинг. «Творческая свобода», изложенная Ф. Ницше в форме мифа, предлагает человеку ориентироваться уже не на Бога, и даже, как это в свое время предлагали ещё древнегреческие софисты, не на человека. В работе «Человеческое, слишком человеческое» и в других трактатах немецкий философ ориентирует творчество – именно творчество самого себя – на неведомое «сверхчеловеческое». Но, не обернётся ли та «красота сверхчеловека», которую якобы видел Ницше143, порождением монстра, созданием Франкенштейна, который способен жить если не вечно (т. к. вечность, с точки зрения теологии, прерогатива Бога, а для Ницше, Хайдеггера и Сартра выступает онтологически обессмысленным понятием), то достаточно долго В такой перспективе с новой актуальностью воспринимаются слова Откровения, повествующие об изгнании из рая: «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» (Быт. 3:22). Экзистенциально-онтологический смысл трансгуманизма заключается не в требовании возвращения в Эдем, а в дерзновенной претензии реконструкции «кожаных риз» (Быт. 3:21), дабы как можно дольше человеку не возвращаться в землю «из которой он взят» (Быт. 3:19, 23). Вывод относительно экзистенциальных аспектов трансгуманизма заключается в том, что культурно-духовное и инстинктивно-витальное начало в человеке не только находится в неразрывном единстве, но и одинаково изначально. Таким образом культурологические тенденции вместе с характерологическими тенденциями, наряду с базовыми физиологическими и психологическими потребностями, составляют обусловленный генотипом «универсальный природный каркас личности» любого человека. Человек является одновременно и субъектом и объектом – и личностью и природой. Личность есть свобода в человеке по отношению к своей природе.

Анализ экзистенциальных аспектов трансгуманизма – отношение к свободе, творчеству, смерти и бессмертию вплотную подводит нас к религиозным предпосылкам экзистенциального дискурса, поскольку указанные темы являются ключевыми для мировых и монотеистических религий. Поэтому следующие параграфы посвящаются отношению к трансгуманизму в религиях Откровения.

Экзистенциальные аспекты трансгуманизма

В данном параграфе мы ставим перед собой задачу раскрыть важнейшие аспекты отношения к трангуманизму в исламе. На сегодняшний день, при всей многочисленности (более 2 млрд. последователей) и распространенности, христианство не является на единственной мировой религией. Второй по численности религией в мире является ислам. Мусульманские общины имеются более чем в 120 странах и объединяют, по различным данным до 1,5 миллиарда человек. В 35 странах мусульманами является большая часть насел ения, а в 29 странах последователи ислама представляют собой влиятельные меньшинства. В 28 странах ислам признан государственной или официальной религией.

В настоящее время, по словам С. Хантингтона, автора известной концепции и одноименной книги «Столкновение цивилизаций», и слам является «наиболее быстро растущей религией в мире». С 1950 по 2000 год доля мусульман в населении Западной Евро пы утроилась, а в американском – выросла в 14 раз. Французские статистические органы склонны считать, что в Европе каждый год обращается в Ислам не менее 50 000 человек. В США число новообращенных в Ислам растет гораздо быстрее. По данным Американского мусульманского альянса, ежегодно в Ислам обращается 135 000 человек.

Таким образом, очевидно, что от отношения Ислама к достижениям биомедицинских технологий и к современным вспомогательным репродуктивным технологиям в частности, не в последнюю очередь будет зависеть степень их внедрения в медицинскую практику и применение в трансгуманистическом проекте. История развития биоэтики в исламском мире начинается с I

Конференции Исламской Организации Медицинских Наук (IOMS), прошедшей в Кувейте в 1981 г. на которой был принят проект Кодекса Исламской медицинской этики и был создан Исламский Совет Международных Организаций Медицинских Наук (CIOMS). Затем прошли II (Кувейт, 1982), III (Стамбул, 1984) и IV (Карачи, 1986) международные Конференции Исламской Организации Медицинских Наук (OIMS), на которых, в частности, были рассмотрены права ребенка в контексте учения ислама…

На VIII Конференции Исламской Организации Медицинских Наук (декабрь 2004) был принят проект первой международной этической директивы медицинских наук, исходя из позиций Ислама. Было решено, что названный «Международный исламский свод законов для медицинской этики и эт ики здоровья» будет рассмотрен, отредактирован и затем выпущен в окончательной форме Исламской Организацией Медицинских Наук187.

Прежде чем говорить об отношении Ислама к вспомогательным репродуктивным технологиям необходимо сказать, что в Исламе существует несколько различных источников закона. Шариат – это свод канонических законов Ислама. В основе шариата лежат: Коран – священная книга Ислама. Согласно учению большинства суннитов и шиитов, Коран является прямым, вечным и несотворенным словом Божиим; Хадисы – это изречения, одобрения, образы или действия пророка Мухаммеда, сумма которых образует Сунну. Хадисы передавались посредством сподвижников пророка; Сунна является вторым источником шариата после Корана. Сунниты и шииты считают сунны столь же боговдохновенными, как и Коран.

Кроме того, используются следующие источники мусульманского права: Иджма, или аль-иджма – согласие, единодушное мнение или решение авторитетных лиц по обсуждаемому вопросу. Кыяс – суждение по аналогии. Кыяс позволяет решить вопрос по аналогии с ситуацией, описанной в Коране и Сунне.

Иджтихад, или аль-иджтихад – способность и право интерпретации. Деятельность богослова в изучении и решении богословско-правовых вопросов, система принципов, аргументов, методов и приемов, используемых при этом богословом – муджтахидом. Последние три источника признаются не всеми мусульманскими правоведами, кроме того разные направления мусульман под сунной могут понимать разные тексты. Фикх – понимание, знание. Представляет собой мусульманское законоведение, которое нераздельно связано с богословием и основано на изучении Корана, Сунны, иджма и кыяса. Богословы-законоведы, овладевшие фикхом, называются факихами («знающие»). Фетва – это решение по какому-либо вопросу, выносимое муфтием или факихом (мн. число: фукаха). В конечном счете фетва является также источником права, но скорее производным, так как вытекает из шариата.

Отсутствие в исламе института священнослужителей несколько затрудняет нахождение авторитетного ответа на этические и богословские вопросы, возникающие при практическом применении современных вспомогательных репродуктивных технологий. Также, и «Основные положения социальной программы российских мусульман»188 не содержат в себе никакой информации по ответам и слама на вопросы биоэтики. Но, это не значит, что эти вопросы остаются за пределами поля зрения мусульманских богословов-законоведов.

Наиболее полный и развернутый ответ Ислама на вопросы, связанные с достижениями биомедицинских технологий и применением современных вспомогательных репродуктивных технологий представлен в фикхе по вопросам биоэтики, опубликованной и на английском языке «Islamic verdict on: Cloning, Human organ transplantation, Abortion, Testube Babies, Life Support Systems, Life and Death»189 шейха Абд-аль-Кадима Заллюма (Abd al-Qadim Zallum).

Также, существует фетва об искусственном оплодотворении шейха Мухаммада Салих-аль-Мунаджида190 (Muhammad al-Munajjid) и целый ряд статей мусульманских авторов по вопросам биоэтики. Особенности исламского взгляда на современные вспомогательные репродуктивные технологии определяются, прежде всего, присущей ему точке зрения об одушевлении плода в материнском чреве на сороковой день и дозволением мусульманину иметь до четырех жен.

Декларация Организации Объединенных Наций о клонировании человека, принятая резолюцией 59/280 Генеральной Ассамблеи от 8 марта 2005 года призывает государства-члены ООН «принять все меры, необходимые для соответствующей защиты человеческой жизни в процессе применения биологических наук»191 и «запретить все формы клонирования людей в такой мере, в какой они несовместимы с человеческим достоинством и защитой человеческой жизни»192. В настоящее время существует некий, хотя и шаткий, консенсус стран, регионов и религиозных конфессий в вопросе запрета на репродуктивное клонирование человека. Однако, в вопросе о терапевтическом клонировании такого согласия нет.

Отношение к трансгуманизму в исламе

Но, есть одна важная особенность, характеризующая трансгуманизм с его самой впечатляющей и в то же время самой уязвимой стороны. Трансгуманизм воспроизводит все ключевые признаки секулярного гуманизма, добавляя к ним необратимо искаженную материализмом и сциентизмом патетику ожидания грядущих преображений духа и плоти ч еловека. С религиозно-философской точки зрения трансгуманизм вполне допустимо рассматривать как пародию обожения. Но, принципиальное значение имеет то обстоятельство, что идея радикального преображения человеческого духа и плоти, искаженная трансгуманизмом, утрачивает характер постепенного духовного восхождения и обретает некую «дурную» непосредственность. Действительно, в трансгуманистической оптике нет никаких препятствий, чтобы человек стал Богом, достаточно лишь того, чтобы были предоставлены соответствующие научно-технические средства, и в общих чертах движение трансгуманизма сходится на том, что такие средства уже наукой созданы. Идея обожения человека никогда не артикулируется в том, что касается средств ее осуществления. Но, несложно заметить, что ре лигиозно-философское осмысление этой идеи обязательно предполагает ряд ступеней, умозрительных инстанций, выступающих в качестве лишь первых вех начавшегося и продолжающегося процесса обожения. Важная роль здесь отводится учению о Богочеловечестве и представлениям о теургическом синтезе. Это как бы первые, уже проявленные ориентиры обожения, за которыми неизбежно откроются и иные, пока еще недоступные человеческому взору.

В системе религиозно-философского мировоззрения Владимира Соловьева идея Богочеловечества занимает центральное место, но эта идея тождественна по своему содержанию идее Церкви, понятой как богочеловеческий организм. В. Соловьев ставил перед собой задачу приведения христианства в новую форму, которая предполагает выдвижение на первый план хр истианского вероучения именно идеи богочеловечества. Решение этой задачи связывалось с особой миссией, возложенной на Русское православие, с построением православной культуры. «Идея православной культуры светит нам, как огненный столб, указывающий нам путь вперед… Сближение Православия и культуры, раскрытие культурных сил Православия, осияние исторического движения светом Православия - такова, по нашему убеждению, историческая тема нашей эпохи… Система православной культуры должна быть построена совокупными творческими усилиями не одного, а ряда поколений, но бесконечно важно уразуметь направление творчества, ясно осознать его задачи. Мы стоим лишь на пороге строительства православной культуры и быть может никто из нас не войдет в ее обетованную землю, но с тем большей ясностью встает перед нами сама идея православной культуры, встает грандиозный замысел, который зовет к себе всех, в ком бьется пульс исторической активности…»

Изначальным творческим заданием Соловьева было осуществление синтеза науки, религии и искусства в теургии, в преображающей реальность деятельности. Эта теургическая деятельность мыслится не как чистое интеллектуальное созерцание, а как взаимодействие и соединение духа с предметами, соединение, предполагающее двустороннюю активность и взаимное преображение познающего и познаваемого. Такая деятельность призвана очистить рациональное умозрение от влияния темных страстей, от инстинктивных импульсов, исходящих от природы, от тела.

У В. Соловьева задача такого синтеза превращается в проект соединения двух планов – идеального и реального, сущего и должного, земного и небесного – в проект их интеграции в преобразующей деятельности теургического характера. В первую очередь это оккультный проект преображения человека через эрос, через половую любовь, направленную сквозь «земной план» реальной личности к идеальной сущности-существу, к «богине», являющейся прообразом всеединой сущности, Софии. В рамках этого оккультного проекта через преображение половой энергии, через отвлечение ее от репродуктивных задач размножения происходит воссоздание целостного человека, а в конечной перспективе – богочеловечества220.

Раскрывая идею культурного синтеза, ее религиозно-философские основания и, в частности, ее значение для критики трансгуманизма, мы будем опираться на культурологическую концепцию Д. К. Богатырева (Бурлаки)221. Вместе с тем сама эта концепция основана на стремлении дать обобщение того философского опыта, который Россия приобрела в рамках русского духовного ренессанса. «Автор исходит из убеждения, что русская религиозная философия – истинная и необходимая форма философии как таковой и видит главную исследовательскую проблему в том, чтобы преодолеть внешнее, рассудочное отношение к наследию русского духовного ренессанса и встать на точку зрения самой русской религиозной философии. В целом эта точка зрения эксплицируется в построении религиозно-философской концепции культуры и в систематическом ее изложении. Определение понятия культуры является первым необходимым шагом такого рода экспликации»222.

Для понимания идеи культурного синтеза важно подчеркнуть, что понятие культуры включает в себя не только представление о мире, созданном человеком, о совокупности результатов человеческого творчества, но и представление о показателе качества какой-либо деятельности, уровня ее сложности и продуктивности. Последнее значение не менее важно, чем первое, так как культура выступает как мера свободы личности, мера универсальности ее творческих устремлений223, она «…размыкает своей энергией всякую скованность человека рамками «заданного» – всесильных парадигм шаблона, стереотипа, в капкан которых так легко попадает мир социально продуцируемых норм и правил – и открывает перед человеком безграничность мира созидания»224. Культуру можно рассматривать как «выученное поведение», как «легализованную форму изживания природных импульсов», как «специфическую форму разрешения повторяющихся ситуаций»225. Таким образом, второй аспект содержания понятия «культура» имеет явно выраженный вертикальный вектор и предполагает иерархическую структуру, иерархическую организацию самой культуросозидающей деятельности.

В феврале 2011 года в России было создано стратегическое общественное движение «Россия – 2045». Целью этого движения является «создание международного научно-исследовательского центра киборгизации с целью практического воплощения главного технопроекта - создания искусственного тела и подготовки человека к переходу в него» . Достижение этой цели разбито на этапы, главные из которых следующие (проект «Аватар»): Искусственная копия тела человека (2015-2020), искусственная копия тела человека, в которую пересаживается мозг (2020-2025), искусственная копия тела человека, в которую переносится сознание (2030-2035), тело-голограмма (2040-2045). Тем самым человек-де преодолеет страдания, болезни, старение и, наконец, достигнет давно взыскуемого бессмертия: искусственное тело или механическое, или голографическое, или какое другое гораздо «прочнее» естественного, а сознание можно будет пересаживать по желанию во что угодно… Выход в космос, безграничное освоение Вселенной будет облегчен тем, что человеку уже не нужны будут те условия, которых требует его биологическая форма существования. Трансгуманисты считают себя наследниками идей Н.Ф.Федорова, В.И.Вернадского, К.Э.Циолковского. Все это предполагает, что развитие информационных технологий к 2030 году достигнет точки сингулярности, когда будет изобретена самосовершенствующаяся программа и откроется путь к бесконечному машинному прогрессу.

Движение «Россия – 2045», объединяющее некоторых отечественных ученых и философов, было создано по следам международной неправительственной «Всемирной ассоциации трансгуманистов», возникшей 2008 году и преследующей ту же глобальную цель . К этим движениям тяготеют также сторонники иммортализма (в частности, на основе крионики), постгендеризма (преодоление пола), техногайанизма (экология и защита окружающей среды) и др.

Эти факты могли бы быть интерпретированы как некие маргинальные футурологические тенденции современной культуры, которых всегда было достаточно, если бы не два существенных момента:

1. В условиях отказа от классических идеологий XIX–XX веков трансгуманизм, опирающийся на современный научно-технический прогресс, столь популярный в молодежной среде, вбирающий в себя и экологические течения, остается по существу единственной идеологией, которая обещает человечеству поступательное развитие;

2. В отечественной культуре, где по причине 70-летнего торжества идеологических и технократических тенденций роль гуманитарных наук не очень высока, идеология трансгуманизма настойчиво пробивает себе дорогу. Российские трансгуманисты достаточно активны, они обращались с письмом к Д.А.Медведеву, Генеральному Секретарю ООН Пан Ги Муну, их поддерживают ряд отечественных ученых и футурологов, их поддержал Далай Лама… В августе 2011 году на совещания в Департаменте государственной научно-технической политики и инноваций Министерства образования и науки, на котором присутствовали руководители движения «Россия – 2045», Курчатовского института, представители ряда других департаментов Министерства, были одобрены направления работы Движения и обещана поддержка в плане контактов с РАН и РАМН.

Все это внушает серьезные опасения и настоятельно ставит вопрос научно-философского анализа трансгуманистических идей.

§ 1. В погоне за мечтой: искусственный человек

В XX веке наступление технологической цивилизации на естественную среду человеческого обитания продолжилось. Создание искусственных материалов привело к тому, что человек в своем доме почти не встречает вещей из натуральных материалов: электрический свет, пластиковые окна, искусственная древесина, краски, полученные химическим путем, синтетические ткани и т.д. Однако в прошлом веке началась также активная фаза проникновения искусственных «материалов» и, так сказать, внутрь человека. Все более активизируется индустрия замены естественных органов искусственными. Эти технологии комбинируются с заменой больных органов здоровыми, взятыми у других людей. Большинство продуктов питания, потребляемых сегодняшним человеком, суть генетически модифицированные продукты.

С середины прошлого века начинает развиваться информационная техника, степень и скорость развития которой к началу нашего столетия достигает титанических масштабов. Компьютеры и связанные с ними технологии насыщают все пространство человеческой культуры: образование, науку, искусство, СМИ, бизнес, торговлю, военную сферу, домашнее хозяйство. Компьютерные нововведения там, где еще не применяется информационная техника, считаются прогрессом и всячески поощряются государством, выполняющим, по существу, негласный заказ индустрии информационных технологий. Компьютеризация, внедрение информационных технологий отвечает духуновоевропейской цивилизации, которая стремится сделать жизнь человека максимально комфортной, переложить тяжелую и грязную работу со своих плеч на машину. Начав с простейших механизмов, с паровой машины, человечество к сегодняшнему дню создало огромное количество технических приспособлений, позволяющих перестраивать по своему желанию окружающую среду, «побеждать» пространство и время, устраивать жизнь человека на земле по своему произволу. В рамках же информационной техники мы видим, как и задача управления всеми этими механизмами постепенно отдается машинам. Все настойчивей выдвигается идея создания искусственного интеллекта, способного к самообучению, программы, более или менее сравнимой с человеческим интеллектом. Примеры построения «роботов» на базе этих программ сегодня уже везде: в космонавтике, в военном деле, роботы-пылесосы и т.д. В решении этой задачи крайне заинтересованы военные круги, что, как мы знаем, всегда является одним из решающих факторов технического прогресса.

Достижения компьютерных технологий не могут не поражать. Все более растут скорости вычислений (точнее, выполнения элементарных операций). Благодаря этому удается решать все более и более сложные задачи. Эффективно разрабатывается программа машинного перевода с одного языка на другой. В определенной степени была разрешена долгое время не поддававшаяся задача распознавания образов. Это, в свою очередь, открывает путь к построению искусственного зрения, голосовому общению с машиной, голосового машинного перевода с одного языка на другой и т.д. Успехи в решении задач механики позволяют строить механические модели человеческих органов. Все ближе становится реализация суперпроекта новоевропейской цивилизации, которая в мифах о гомункулусе и Големе мечтала о построении искусственного существа, имитирующего человека. Причем, существо это по определению будет превосходить человека в некоторых своих функциях: физической силе, механической реакции, скорости принятия решений в определенных областях, последовательности в достижении целей и т.д. Исходно, человек задумал и создавал этого робота в помощь себе, человеку. Речь шла только о помощи и замещении человека в выполнении некоторых функций. Дело не касалось бытия человека. Но не слишком ли много места начинает занимать этот помощник в жизни человечества. Не становится ли он конкурентом и в плане бытия человека?

§ 2. Роль традиции структурализма

Возникновению идеологии трансгуманизма способствовала также эволюция идей структурализма. Структурализм был – и остается – широким общенаучным течением, суть которого состоит в применении некоторого особого метода исследования. Структурализм рассматривает исследуемую вещь не в плане ее субстанции или сопряженных с этим понятий сущности, природы, а в плане функциональном, в плане свойств и действий этой вещи. Для этого мы должны интерпретировать вещь как некоторую структуру, или совокупность структур. Структура это некоторое множество элементов, между которыми установлены определенные связи. Исследователь-структуралист должен выделить эти элементы и определить эти связи. Начиная со времени своего открытия в 20-х годах XX столетия структурализм нашел широкое применение во многих областях гуманитарного знания: этнографии, культурологии, социологии (К.Леви-Стросс), религиоведении (Ж. Дюмезиль, Ж.-П. Вернан), лингвистике (Р.Якобсон, Л. Ельмслев, Э. Харрис, Н. Хомский и др.), литературоведении (Р.Барт, У.Эко), истории и философии науки (М.Фуко, М.Серр), политологии (Л.Альтюссер), психологии (Ж.Лакан), философии. Со временем все более ясной становилась связь методологии структурализма с понятием математической структуры.

В результате применения структуралистского метода изучаемая вещь замещается некоторой научной конструкцией – моделью. Структуралист отнюдь не обеспокоен тем, что модель не тождественна исходной вещи. «Построенная таким образом модель, – писал один из идеологов структурализма в литературоведении Р.Барт, – возвращает нам мир уже не в том виде, в каком он был ей изначально дан, и именно в этом состоит значение структурализма. Прежде всего, он создает новую категорию объекта, который не принадлежит ни к области реального, ни к области рационального, но к области функционального,и тем самым вписывается в целый комплекс научных исследований, развивающихся в настоящее время на базе информатики» .

Структурализм вырос из структурной лингвистики, созданной швейцарским лингвистом Ф. де Соссюром на рубеже XIX и XX веков. Де Соссюр рассматривал лингвистику как часть общего учения о знаках – семиологии (или семиотики). Методы лингвистики переносятся и на изучение культуры, которая также представляет собой своеобразный язык, некоторую знаковую систему со своими элементами и структурой. Вскрытие и описание структур различных областей культуры – один из основных методов гуманитарного знания в прошлом веке. Структуры культуры, открываемые этим методом, хотя и связаны с духовной деятельностью человека, носят над-личностный и без-личностный характер. Человек использует их, более того, не может без них вступать в коммуникацию с социумом, они суть язык культуры. Поскольку эти вскрываемые анализом структуры носят интерсубъективный и над-субъективный характер, постольку все острее встает вопрос о статусе субъекта в культуре и вообще в бытии. Если значимости создаются структурами, а не субъектом, то это не субъект говорит структурами, а они как бы сами говорят через субъекта. Так возникают постепенно концепции смерти автора(Р.Барт), исчезновения человека (М.Фуко). Человек, пишет Делез, только определенная форма соотношений внутренних и внешних сил, и эта форма может меняться. «Можно заранее предвидеть, что силы в человеке не обязательно входят в состав формы-Человек, но могут распола­гаться по-иному, входить в другое соединение, в другую форму: даже относительно краткого периода. Человек не всегда существовал и не будет существовать вечно» . Если новоевропейский человек, как объясняет нам Фуко, это есть только проявление некоторой особой познавательной установки, эпистемы, которой не было до XVII века, которая возникла и может, следовательно, исчезнуть, если сменятся элементы ее определяющие, то тогда и человек со всеми его особенностями, верой в Бога, в возможность познания, гуманизмом и т.д. может исчезнуть «как исчезает лицо, начертанное на прибрежном песке» .

Структурализм был по-своему очень логичным воплощением новоевропейского рационализма и поэтому совсем неслучайно оказал такое большое влияние на науку XX столетия. Здесь была в высшей степени важна его связь с математикой этого столетия , теорией множеств, «бурбакизмом» в математике. В определенном смысле, он выявил природу того научного метода , который лежит в основе новоевропейской цивилизации. Расширяя сферу своего применения, структурализм помог сделать далеко идущие мировоззренческие выводы в постмодернизме, подготовившие и идеологию трансгуманизма.

§ 3. Соединение человека и машины. Трансгуманизм.

Идеология трансгуманизма достаточно естественно связана с самыми заветными, исторически, может быть, не сразу ясно осознанными стремлениями нашей цивилизации, существующей последние четыре-пять веков. Идеология человека-творца, строящего Regnum hominis на Земле, по аналогии с Царством Божиим на Небе, вдохновляла человека уже с Возрождения. Наша гуманистическая цивилизация до сих пор вдохновляется этими идеалами, и плохо ли, хорошо ли, но именно на основании этих идеалов построена и продолжает строиться сегодняшняя глобальная цивилизация. Но уже с самого ее начала была осознана ключевая проблема, стоящая перед человеком-творцом: он может многое создать, но может ли он создать самого себя? Не естественным путем, данным ему Богом, а искусственно, технологически? Насколько простирается библейское подобие Бога и человека?..

Все Возрождение грезит этой идеей. Создание гомункулуса магико-алхимическим путем – проблема, на которой бьются без устали ученые XVI века. Век следующий начинает уже строить механические автоматы или с претензией смоделировать всего человека – здесь, обычно, не обходилось без реального человека, спрятанного внутри, – или как модель отдельных человеческих способностей (вычислительная машина Паскаля). Для построения универсального автомата нужен особый алгоритмический язык, который бы представлял «душу» этого автомата (программа, как говорим мы сегодня). Декарт и Лейбниц, каждый по-своему, начинают разрабатывать этот язык. Все последующие столетия этот проект новоевропейской цивилизации как заветная цель усилий многих ученых и мыслителей самых разных мировоззренческих ориентаций маячит на горизонте их деятельности. Логики, математики, механики, инженеры обсуждают технические проблемы создания искусственного человека, а философы и культурологи пытаются осознать «условия возможности» осуществления этой мечты. Здесь не место прослеживать этот процесс более подробно , но нельзя, в связи с этим, обойти молчанием фигуру русского мыслителя Н.Ф. Федорова, которого, кстати, трансгуманисты справедливо считают одним из своих предшественников. Федоров был талантливейшем философом самоучкой, оставившим множество блестящих статей, посвященных критике современной цивилизации. Но своим главным трудом он считал «Философию общего дела», проект, в котором ставилась задача воскрешения мертвых («воскрешения отцов») внутри истории технологическими средствами. Федоров был верующим человеком, почти на каждой странице его сочинения мы встретим имя Пресвятой Троицы. Однако пророчество о втором пришествии Христовом он считал условным. Второе пришествие Христа и Страшный Суд неизбежны, если человечество не покается и… не обратится к общему делу воскрешения мертвых. При всей еретичности своего эсхатологического проекта Фёдоров правильно выразил узловой мотив христианской цивилизации: победа над смертью; однако он считал, что человек достаточно одарен Богом для решения этой задачи самостоятельно, внутри истории. И последнее парадоксальным образом делает его, может быть, самым ярким выразителем того титанического понимания человека в нашей цивилизации, которое идет от еще Возрождения.

Возникновение движения трансгуманизма в XX веке тесно связано с новым этапом научно-технической революции, развитием новых методов в биологии и возникновением компьютерной техники. Введение самого термина трансгуманизм в 60-х годах прошлого века связывают с именем Джулиана Хаксли (внука знаменитого пропагандиста эволюционной теории Томаса Хаксли), английского биолога, философа науки и политика. Д.Хаксли активно выступал за поддержку и распространение гуманистических ценностей и был одним из идеологов Международного гуманистического и этического союза (International Humanist and Ethical Union,год создания 1952). Программная деятельность последнего посвящена пропаганде идей гуманизма, атеизма, рационализма, свободомыслия и поддержке моральных учений, не связанных с религией. В 60-х годах становятся также очень популярными идеи крионики (Р.Эттингер, Э.Купер), технологии замораживания людей и животных при сверхнизких температурах, с надеждой на то, что в будущем наука, достигшая высокого уровня, позволит оживить (и если нужно, исцелить) эти существа. Значительное влияние на возникновение трансгуманизма оказали работы и публичные выступления ученых, разрабатывавших основы компьютерной техники – А.Тьюринга, Дж.фон Неймана, философа Э.Тоффлера и др. В 1998 году философы Ник Бостром и Девид Пирс организовали Всемирную ассоциацию трансгуманистов (Humanity+). На официальном сайте этой общественной неправительственной организации в разделе «Философия» мы читаем: «Трансгуманизм есть множество учений о жизни, которые направлены на продолжение и ускорение эволюции жизни разумной вне рамок ее настоящих человеческих форм и ограничений, достигаемые средствами науки и технологии, и ведомые жизнеутверждающими принципами и целями … В этой области наше внимание в основном сосредоточено на современных технологиях, таких как биотехнологии, информационные технологии, а также на предвосхищаемых будущих технологиях, таких как молекулярная нанотехнология и искусственный интеллект. Трансгуманизм стремится к этическому использованию этих и других спекулятивных технологий (курсив мой – В.К.). Наши теоретические интересы сосредоточены на постгуманистических темах сингулярности, рисков вымирания, и загрузки сознания (полное моделирование мозга и свободные от материи сознания)» .

После создания саморазвивающихся программ («точка сингулярности») настанет время создания роботов, производящих самих себя. Роботы постепенно научатся выполнять любую работу и неизбежно будут вытеснять человека, подверженного усталости и несовершенству, во всех областях. В силу своей неутомимости и экспоненциальному прогрессу своих возможностей эти искусственные существа в конце концов станут более совершенными, чем человек. На этом пути к новому миру умных машин и должна быть решена задача загрузки сознания, т.е. создания полной модели человеческого мозга и перенесения путем «сканирования» человеческого сознания в машину. Однако рассуждения трансгуманистов на эту тему выглядят нередко нелогичными и достаточно лукавыми. Гипотетически, развитие – эволюция! – умных машин может вообще пойти не по биологическому пути, да и машины могут взбунтоваться против медлительного и слабого человека гораздо раньше. Если человек и останется еще в этом «обществе» бесконечно самосовершенствующихся машин, то ему уготовано там примерно такое же место, какое имеют у нас животные в зоопарке.

Трансгуманизм, несомненно, есть некоторая новая идеология, которую пытаются предложить «изверившемуся человечеству», погрязшему в консьюмеризме, его адепты. Отечественные пропагандисты этих идей так прямо и пишут: «Человечество превратилось в общество потребления и находится на грани тотальной утраты смысловых ориентиров развития. Интересы большинства людей сводятся в основном к поддержанию собственного комфортного существования… Мы считаем, что мир нуждается в иной идеологической парадигме. В ее рамках необходимо сформулировать сверхзадачу, способную указать новый вектор развития для всего человечества и обеспечить проведение научно-технической революции» . При всей претензии на научную фундированность трансгуманистической перспективы, принципиальные вопросы о возможности таких самоорганизующихся программ или о подобии сознания электрической машинерии искусственной нейронной сети остаются гипотезами. Верующиев эти гипотезы образованные люди нередко демонстрируют потрясающую философскую безграмотность . Трансгуманизм эксплуатирует здесь результаты двух научно-философских традиций, о которых мы говорили выше: развитие современной информационной техники и эволюцию структуралистских представлений, пришедшую в постмодернизме к концепции смерти человека. И конечно, идею эволюции, в рамках которой человек есть отнюдь не «венец мироздания», а только лишь этап, который имел начало и должен иметь конец, как и все другие этапы эволюции. Трансгуманизм призывает человека расстаться с этими амбивалентными, с его точки зрения, ценностями классического гуманизма: чувствами, верой, любовью, телесностью, половыми различиями, деторождением и воспитанием детей, мечтами о счастье, о спасении и т.д. Зато обещает безграничное познание и в принципе бессмертие познающего существа. Бессмертие – то, о чем человек мечтал всю свою историю, разве это не подарок? Чего нам еще надо?..

§ 4. Критика трансгуманизма

Говоря о критике трансгуманизма, приходится констатировать сегодня ее удивительную слабость и беспомощность. Вообще в нашей литературе сегодня больше восхищенных популярных очерков о блестящих возможностях развития компьютерной техники на пути сращивания человека и машины, создания роботов, моделирования мозга и т.д., чем основательных и мужественных попыток сопротивления этой новой идеологии уничтожения человечества. А речь идет именно об этом. Справедливо пишет отечественный философ В.А. Кутырев: «Философия, тем более, антропологическая, должна нести ответственность перед людьми за целевые ориентиры, которые она предлагает, за оценки, которые она дает состоянию мира и если оно трагично, то должна помогать им сохранить достоинство при любом обороте дела. Если же она служит мировоззренческим наркотиком, помогая им умереть в недостойном сознательного существа сне, то ее надо так и называть: наркотическая философия. Или – танатософия. В лучшем случае идеология, технонаучный миф. Подобную роль, на наш взгляд, играет для человечества идеология пост(транс)модернистского антигуманного «постчеловеческого трансгуманизма». Живой человек не может все время спать или быть равнодушным свидетелем своей жизни, он ее участник. Философия, насколько она живая – тоже. Она для тех, чья душа не спит. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить – так всегда считали лучшие представители Homo vitaesapiens» . Однако и у этого профессионального автора, блестящего писателя, чувствуется внутреннее замешательство и определенная беспомощность перед лицом угрозы. Можно сколько угодно ругаться на философском жаргоне, и, тем не менее, так и не суметь выдвинуть решающих аргументов против идеологии трансгуманизма. И это, думаю, не случайно. Трансгуманизм – не просто какая-то новая идеология в ряду других, а проект, который ставит перед человеком фундаментальные вопросы его бытия и требует от него глубочайшей духовной честности и ответственности в ответе на них. Но прежде, считаю, нужно разделить критическую часть на две: 1) что нам не нравится в проекте трансгуманизма; 2) почему реализация его невозможна.

I. Что нам не нравится в трансгуманизме

Казалось бы, второй пункт «почему реализация трансгуманизма невозможна» есть более важный и решающий. Если трангуманизм только горячечная мечта человечества, и на самом дел он невозможен, то тогда и нет заботы, «сам пройдет». Однако мы знаем, что «мечты» человечества так просто не проходят… Поэтому, не второй, а именно первый вопрос нам необходимо сначала обсудить: что нам не нравится в трансгуманизме, или, другими словами, что нам дорого в человеке, в том естественном человеке, которого желает преодолеть трансгуманизм. Этого естественного человека можно мыслить, конечно, по-разному. И если мы мыслим его как результат эволюционного развития, то тогда мы практически беспомощны перед новой идеологией. Конечно, нам жалко наших чисто человеческих ценностей и радостей, которыми мы жили, для которых мы трудились, ради которых мы жертвовали: любви, семьи, детей, родителей, Родины, дружбы, героизма, верности, самопреодоления в творчестве и т.д. Но перед лицом эволюционного прогресса все это есть «только человеческое, слишком человеческое», и должно быть превзойдено. Общество умных машин, на электронной ли или на биологической основе, действительно, есть новый этап бесконечной эволюции и что же мы можем противопоставить этому Молоху прогресса?.. Остается только смириться и самому положить голову на плаху исторической неизбежности… И однако, жалко.

В чисто эволюционной парадигме возможностей для сопротивления нет. Только если мы придаем абсолютное значение человеческой жизни, во всей конкретности его духовно-материального существа, только тогда существует идейная опора для борьбы с идеологией трансгуманизма. Для признания же абсолютного значения человеческой жизни необходима связь человека с Абсолютом, с Богом. Это не отрицает возможности технологического прогресса, но это вводит в наши рассуждения определенные ограничения и трезвое чувство ответственности.

В уже упоминаемом «Манифесте стратегического общественного движения “Россия 2045”» мы читаем: «По нашему мнению, не позднее 2045 года искусственное тело не только значительно превзойдет по своим функциональным возможностям существующее, но и достигнет совершенства формы и сможет выглядеть не хуже человеческого. Люди самостоятельно будут принимать решение о продолжении жизни и развития в новом теле после того, как все ресурсы биологического тела будут исчерпаны» . Любопытно выглядит забота о теле роботов, «не хуже человеческого»… Почему вдруг такая внимательность в этом вопросе? Потому что предполагается, что социум после этих нововведений будет смешанным, часть естественных людей, часть человекообразных роботов, а часть роботов, но в которые «по самостоятельному решению переселились сознания» уже умерших людей… Каково будет общение между всеми этими существами? Ну, научные конференции, производственные отношения – это все, скорее всего, как полагается. Но возможны ли между ними отношения дружбы, любви, сексуальные отношения? Если говорить о дружбе и любви, то мы, честно говоря, и сами не знаем, что это такое. Это просто есть или нет, это нам дается (или нет), и как это превращать в программу для компьютера непонятно. Что касается секса, то ответ положительный, но в специфическом модусе: уже сейчас секс-шопы предлагают определенные типы сексуальных отношений с манекеном… Тогда, конечно, все будет гораздо более «гуманитаризированным», но в принципе – именно это, секс с манекеном. Да и вообще говоря, с сексом придется кончать. Сексуальные отношения существуют или ради зачатия детей, или ради наслаждения. Но зачатие детей будет или внекорпоральным (в частности, клонированием), или, если речь идет о роботах, просто заводской сборкой. Собственно, понятие детей, родителей, семьи здесь теряется. Если же говорить о сексе как наслаждении, то развитая компьютерная индустрия сможет предоставить виртуальные наслаждения гораздо более сильные, чем половые (она и сегодня уже может это). Но ясно, что постепенно верх возьмет именно машинная составляющая социума, как более рациональная и последовательная. А все эти гуманистические «тонкости»: любовь, дружба, семья – постепенно отойдут в небытие. Как и естественно зачатые люди. Останется только «общество» роботов.

Но дружба, любовь, семья, самопожертвование, вера имеют для человека абсолютное духовное значение. Именно в этом проявляется жизнь личности, именно это и есть главное содержание жизни, без них человек духовно мертв и, нередко, потеряв их, сам отказывается от жизни физической. Все эти сферы человеческого бытия так или иначе соотносятся с Абсолютом, с Богом. Только в этом случае они имеют собственно человеческое значение, возвышающее его над животным миром. Если трансгуманизм предлагает нам все это потерять, то это нам очень не нравится. Нам предлагается потерять высший смысл человеческого существования, а оставить себе только возможность безграничного научного познания и удовольствий… Причем, трансгуманизм как идеология уже сегодня хочет отнять у нас эти духовные ценности и приучить нас к «чечевичной похлебке» чисто сциентистских радостей. Выше при цитировании с сайта Humanity+ мы не случайно выделили слова: «трансгуманизм стремится к этическому использованию этих и других спекулятивных технологий». Уже сегодня, еще до того как достигнута «точка сингулярности» или реализована стратегия «загрузки сознания», когда еще все эти технологии чисто спекулятивны, трансгуманистическая пропаганда уже стремится формировать в обществе определенную этику. В этой этике всякий прогресс в области информационных технологий, в науке абсолютно ценен, независимо от гуманитарных последствий. Всякое возражение с точки зрения классической гуманитарной культуры расценивается как посягательство на высшую-де человеческую способность – познание – и на высшую-де культурную ценность – на науку. В этом же направлении действуют и отечественные адепты трансгуманизма. Формулируя цели своего движения, они не только настаивают на создании: «…международного научно-исследовательского центра киборгизации с целью практического воплощения главного технопроекта - создания искусственного тела и подготовки человека к переходу в него (курсив мой – В.К.) », но и беспокоятся о формировании «культуры, связанной с идеологией будущего, техническим прогрессом, искусственным интеллектом, мультителесностью (!!! – В.К.), бессмертием, киборгизацией» . Т.е. работа по переоценке традиционных человеческих ценностей должна идти уже сейчас. На место их должны ставиться ценности технического прогресса, искусственного интеллекта, киборгизации и т.д. Узколобая, чисто сциентистская направленность этой программы просто вопиет . И страшно, если в этом духе будут воспитываться новые поколения…

Перспектива трансгуманизма несовместима, конечно, с христианской перспективой истории: Вторым пришествием Христовым и Страшным судом. Однако этот аргумент значим только для верующих. В обсуждение же идеологии трансгуманизма вовлечено множество неверующих, которые, тем не менее, уважают традиционные гуманистические ценности европейской цивилизации, и для которых возможность сценария трансгуманизма является скандалом. Одной из ценностей нашей цивилизации является наука, и нужно на языке современной науки уметь объяснять порочность этой идеологии. Я глубоко убежден, что на почве чисто гуманистического материалистического мировоззрения борьба с трансгуманизмом обречена на неудачу . Но в то же время и в самой современной науке есть пункты, апеллирующие к Абсолютному или логически, или исторически, их только нужно уметь видеть, и именно на них и нужно строить полемику с трансгуманизмом. К этому и перейдем.

II. Почему реализация проекта трансгуманизма невозможна

Трансгуманизм выдвигает проблемы, сама формулировка которых сразу ставит в тупик. Наверное, наиболее принципиальным является здесь проект «Аватар В», в обозначениях общества «Россия – 2045»: «искусственная копия тела человека, в которую переносится сознание в конце жизни» . Но сразу возникает вопрос: кто доказал, что сознание отделимо от мозга? Если мы рассуждаем в материалистической парадигме, – а именно так мыслит себя современная наука, – то сознание есть просто деятельность мозга, и как деятельность отделить от самого этого деятеля – непонятно. Конечно, здесь имеется в виду, что сознание будет смоделировано в виде некоторой программы, но кто доказал, что это возможно. То, что деятельности сознания соответствуют некоторые электро-химические процессы в мозгу, известно давно, но то, что сознание сводится к этому – это чистая гипотеза. Философская антропология, феноменология говорят нам, что сознание теснейшим образом связано с нашей телесностью, и как отделить его от тела, вопрос этот кажется даже абсурдным… В логике энтузиастов трансгуманизма ясно чувствуется, что, говоря «сознание», они, по существу, имеют в виду то, что обозначается словом душа. Если брать не просто обывательское употребление этого слова, то мы вынуждены тогда перейти в идеалистический и религиозный контекст. Здесь, действительно, душа отделяется от тела (в смерти) и представляет собой особую сущность, несводимую к телу. Но если остаться на материалистической научной почве, то это разделение просто непонятно.

Вообще создание компьютерной программы, равномощной, так сказать, человеческому сознанию, представляется в высшей степени утопичным. Не в смысле того, что программа могла бы моделировать какие-то отдельные функции человека, – некоторые из них эти программы уже и сегодня выполняют более совершенно, чем человек, – а в смысле того, что у сознания есть ресурсы, которые в принципе недоступны информационной технике. Это, собственно, и есть главный камень преткновения на пути создания киборга-сверхчеловека . Поговорим об этом.

Очень важный здесь момент – это то, что информация выступает в дискретной форме. О роли этой дискретности ещё в своё время, в начале XX века, очень хорошо говорил философ А.Бергсон. Он подчеркивал, что в этой дискретности проявляется определённая тенденция нашего рассудка, «кинематографический эффект», который стремится всё разложить в ряд состояний покоя, беспощадно искажает то естественное восприятие движения, естественное восприятие развития, которое необходимо связано с понятием реальности .

Конечно, дискретность информации так или иначе соотносится с тем, что мы здесь всё сводим к числу. Вся традиция использования числа в естествознании укоренена ещё в античной культуре. От пифагорейцев нам достался тезис: всё есть число. Но вопрос – какое число? Пифагорейцы и античная культура знали, собственно, только натуральное число, максимум – отношение чисел, рациональные числа, но античность не знала, – и, что важнее, не хотела знать! – иррационального числа. Иррациональное же число – это принципиальная новация Нового времени, которое попыталось осуществить арифметизацию геометрии (декартовская конструкция аналитической геометрии), а через геометрию арифметизировать и всю физику. И вся физика заговорила на языке математики, в отличие от традиционной аристотелевской физики, которая математику не использовала по принципиальным соображениям.

Главным препятствием на пути арифметизации и тотального применения числа в науке была проблема континуума: можно ли арифметизировать континуум, непрерывность, можно ли все измерить. Новое время сначала просто предполагало это само собой разумеющимся (как делали изобретатели дифференциально-интегрального исчисления в XVII веке), потом эта проблема обсуждалась всё более бурно, и, наконец, к концу XIX века трудами Дедекинда, Кантора, Вейерштрасса была построена теория действительных чисел. Иррациональные числа тоже стали называться числами. Известный логик XX века У.Квайн называет иррациональные числа мифом. Действительно, многие крупные математики относились с большим подозрением к концепции иррационального числа. Дело в том, что эта концепция использует понятие актуальной бесконечности, но с понятием актуальной бесконечности связано множество апорий, и поэтому именно здесь как раз и разворачивается вся критика, здесь разворачиваются все серьёзные проблемы, связанные с понятием иррационального числа.

В особенности, конечно, это было обусловлено тем проектом, который выдвинул создатель теории множествГеорг Кантор. Его проект был достаточно радикальный, он хотел вообще свести всю науку, всё естествознание к исчислению теории множеств. Не только математику, но и физику. Кантор пытался сделать окончательный вывод из той тенденции, которая существовала в европейской науке начиная с XVII века. Тенденция это была – редукционизм, сведение сложного к простому. Ее зачинателем был Рене Декарт. Так вот, Кантор хотел любое сложное вообще рассыпать в песок простых элементов теории множеств, любая сущность должна была складываться из этих элементов, любая сущность – представляться как некое множество. Кантор продолжал ту линию, которая изначально в той или иной сознательной форме проявлялась в науке Нового времени и которая привела в конце концов к структуралистской идеологии. С этим же связана идея знания как исчисления, очень популярная в XVII веке, и даже ещё раньше, начиная где-то с XIII века, с Раймонда Луллия. Во всяком случае Гоббс (XVII век) уже говорит, что мышление есть исчисление: как мы соединяем два числа, так мы соединяем и две идеи, это и есть синтез идей. Лейбниц был просто одержим идеей найти универсальное исчисление, и все задачи свести к некоторому применению универсального алгоритма.

Здесь не место обсуждать все эти проблемы подробно, для нас важно, что ключевой из них является как раз проблема арифметизации континуума, т.е. сведения его к чему-то дискретному. Континуум через концепцию действительного числа был представлен как некоторая конструкция в рамках множества натуральных чисел (или целых чисел). Очень часто встречаешься с тем, что учёные почти однозначно понимают континуум как именно то, что описал Дедекинд или Кантор. Но нужно отдавать себе отчет, что есть идея континуума, а есть его математическая модель. Это разные вещи. Идея же континуума, идея непрерывности – гораздо сильнее. Континуум выдвигает идею всеобщей связи, но эта связь может быть более или менее интенсивной. Более интенсивный уровень связи континуума – это уже есть не пространственное разделение элементов, а когда все оказываются рядом со всеми, и тем не менее, это разные элементы. Ближайшим образом, такой моделью является сознание. Сознание есть удивительная и таинственная вещь: с одной стороны, это некое множество, но в то же время это всё множество в единстве, здесь всё соединено. Человеческая душа, она вроде бы как-то и распределена по телу, но в то же время это моя единая душа, везде тождественная себе. Что и делает классическую психофизиологическую проблему столь сложно разрешимой: тело, оно в пространстве, у него есть части, а оживляющая его душа, вообще говоря, нет.

Как только мы заговорили о сознании, естественно заговорить и о духе, ещё более едином принципе, ещё более единой сущности, и, наконец, о Боге. Бог как Дух. Богословские споры о том, в какой степени душа духовна, а в какой степени она всё-таки пространственна, все по существу об этом. «Сколько ангелов поместится на кончике иглы?» – этот вопрос средневековой теологии как раз о том, насколько духи невидимого мира пространственны, насколько они едины. Вероятно, всё-таки здесь существует некоторая шкала степеней, но только ясно, что Бог – это уже абсолютный Дух, он вне пространства и вне времени. Но Дух с такими парадоксальными свойствами, что это единая Субстанция, но три Лица…

Современные информационные технологии игнорируют проблему непрерывности, они традиционно пытаются свести все к дискретности. Но то-то и оно, что вопрос «действительно ли мир дискретен?» остается без ответа. Многое же свидетельствует о том, что непрерывность играет не менее важную роль в строении мира, чем и дискретность. Если дискретность выражает оформленность мира, его определенность, то непрерывность выражает всеобщую связь и зависимость в мире. Дискретность и непрерывность как общие диалектические категории важны так же, как форма и материя, мужское и женское. И обе эти категории играют существенную роль и в нашем восприятии мира, и в самой природе знания.

И самое главное, все эти проблемы – проблема непрерывности, иррационального числа, сознания и связанные с последней проблема свободы, проблема ничто, проблема творения – связаны с понятием актуальной бесконечности. Как только мы пытаемся подобраться к ним научно, в рамках логики или математики, так сразу мы натыкаемся на это существенное препятствие, актуальную бесконечность. Но актуальная бесконечность неалгоритмизируема. Грубо говоря, вычислительная машина не имеет и не может иметь этой идеи, у нее нет правила, чтобы оперировать с ней. Человек не может разом представить и двух десятков предметов, но он имеет идею актуальной бесконечности как идею (не представление). Вычислительная же машина может быстро оперировать огромными числами, но все они – всегда конечны, какими бы большими они ни были, и у нее никогда нет и не может быть идеи бесконечности…

Любопытно, что чисто исторически методы, связанные с идеей бесконечности, пришли в новоевропейскую науку из христианского богословия. Античная математика не хотела пускать актуальную бесконечность в науку. Только через предварительное утверждение актуальной бесконечности в христианском богословии – Бог бесконечен по своей творческой мощи, всеведению и благости – постепенно произошла легализация этой идеи и в философии, и в науке. Идея актуальной бесконечности в современной науке есть определенная христианская прививка, своеобразная научная икона Божества . И информационная машина, как бы она ни была совершенна, никогда не сможет ни «переварить», ни породить эту идею. А значит идеи непрерывности, сознания, свободы, творчества недоступны информационной технике. Поэтому киборги и постчеловеки, построенные на базе современных научных технологий, будут всегда ниже человека в смысле его высших духовных способностей – творчества, нравственного и морального сознания, восприятия красоты , веры, надежды, любви… Поэтому пропагандируемая трансгуманистами «эволюция» человека к постчеловекам – киборгам, а фактически, замена человека постхьюманами – киборгами будет всегда не развитием, а дегенерацией человека, утерей им тех божественных даров, которые невозможно моделировать в рамках информационных технологий.

Сегодняшняя цивилизация ставит перед человечеством серьезнейшие вопросы, касающиеся понимания самой природы человека. Проблема антропологии становится актуальнейший из проблем. В зависимости от того, как мы мыслим человека, какое содержание мы вкладываем в это слово, мы будем воспитывать, развивать человека, лечитьегои все общество. А благодаря современным технологиям, это развитие человека может идти очень далеко… Нужно отчетливо понимать, что для чисто гуманистического, безрелигиозного понимания нет и не может быть никаких границ на пути технологического экспериментирования и утопического проектирования человека и социума. И в этом случае экспериментирование неизбежно будет порождать множество уродств и трагедий. Именно на этом пути возникают сегодня течения гендерных модификаций, клонирования и даже антропофагии. Все это может привести к тотальной катастрофе самоуничтожения человечества… Только если наша наука будет соотноситься со знанием, данным нам в откровении самим Богом, с тем пониманием человека, которое человечество веками сохраняло в библейской традиции, только тогда мы сможем справиться с «джинами», выпускаемыми современной наукой.

Пафос этой статьи не в том, чтобы отказаться от информационных технологий, не в новом луддизме. Даже если бы мы и захотели отказаться от них, это невозможно сегодня сделать просто по желанию. Информационная техника управляет многими секторами нашей цивилизации, и отказ от нее сразу бы привел к трагическим последствиям. В особенности это касается сегодняшней военной техники и методов контроля над ней. Но нужно трезво относиться к информационным технологиям и не делать из них универсального средства для решения всех проблем, не творить из них себе кумира. Информационные технологии суть только средства, только помощники в человеческой деятельности, по самой своей конструкции они не могут превзойти человеческой природы, как бы велики не были их технические возможности. Но опять, остановить вирус возможной здесь утопической идолатрии информационной машины можно только на почве трезвой религиозной антропологии.

Как справедливо пишет на эту тему С.С.Хоружий: «…вести нас к суперинтеллекту собираются, похоже, крикливые пиарщики с куриным интеллектом и одержимые с интеллектом, развитым вдоль одной прямой линии, – убежденные, по свидетельствам, что «человек – машина из мяса, носящая в черепе компьютер»» (Хоружий С.С.Проблема постчеловека, или трансформативная антропология глазами синергийной антропологии // Философские науки. 2008, №2. С.29).

С этим связана и слабость позиции В.А.Кутырева. В его книге «Философия трансгуманизма» можно встретить и слова Бог, христианство, Благо, Логос, Христос, как впрочем, и Будда и Аллах, но, очевидно, что он человек неверующий, в том смысле, что для него эти имена лишь культурно-исторические метки. Бог, вошедший в историю и действующий в ней, еще не стал для него термином его философии.

Всего того, что постигается c помощью raison de finesse (тонкий разум), как называл это Б.Паскаль (PascalB. Oeuvres completes. Paris, 1963. P. 576).

Человек и трансгуманизм.

Человек трансгуманистического периода: новые концепции человека в эпоху биотехнологий.

С появлением биоэтики как стандартизированной и нормализированной междисциплинарной системы знаний, устанавливающей принципы взаимоотношений человека и науки, человек не только получил защиту от нарушения своих фундаментальных прав во взаимоотношениях с учеными, но и сам превратился в объект гуманитарного исследования. Возникла необходимость связать существующие представления о человеке в гуманитарных дисциплинах, желания и стремления современного человека и достижения науки, открывающей перед человеком новые, не всегда соответствующие этическим стандартам возможности.

В то время как биоэтические концепции человека с трудом стандартизируются, насколько это возможно, принимая во внимание многообразие философских и культурных платформ, на которых они строятся, технологии создают все более биоориентированные решения, происходит конвергенция, объединение технологий, открывается перспектива интеграции информационного и биологического миров. Наиболее смелые прогнозы вообще создают образ времени в относительно недалеком будущем, когда технологии изменят саму форму мышления человека и его телесность.

Таким образом, возникают условия для несоответствия между концепциями человека, с одной стороны, и возможностями науки - с другой. Многие научные технологии - генетические, информационные, когнитивные - оказываются вне поля этики просто в силу отставания теоретических моделей биоэтики, в которых разворачиваются взаимоотношения человека, науки и практических возможностей биотехнологий. Даже принимая во внимание, что перспектива новых технологий еще не означает наличие конкретных результатов, речь сегодня идет о человеке как концепции, спроецированной в виртуальное будущее. Конечно, существует достаточно много самых разных сценариев, описывающих человека будущего, однако наиболее провокативным и вместе с тем технологически и этически нагруженным представляется сценарий трансгуманистический.

Примечательно, что возникновение трансгуманизма связано с сочетанием двух факторов: конкретных научных исследований и личностной мотивации исследователя не только ставить радикальные цели, но и генерировать философскую концепцию человека. Фактически некоторые новые представления о человеке в трансгуманизме нередко напоминают создание наукообразного мифа, помещенного в современный контекст, ограниченный множеством традиционных и хорошо проработанных этических норм и стандартов. Между тем трансгуманистический дискурс, опирающийся на виртуальный сценарий технологизации человека, оказывается востребованным как экспериментальное пространство, которое в свою очередь проблематизирует, казалось бы, отточенные биоэтические стандарты.

Сочетание смелого, даже фантастического замысла и научной методологии в трансгуманизме проявилось с самого начала. Формально впервые слово «трансгуманизм» использовал биолог Джулиан Хаксли для описания будущего человека в статье «Трансгуманизм». Однако и раньше, в начале XX века, высказывалась идея преобразования природы человека. Среди первопроходцев трансгуманизма - российский исследователь И.И. Мечников, основатель геронтологии. Он был одним из первых ученых, предпринявших попытку создать концепцию не просто лечения, а совершенствования биологических свойств человека, полагая, что миссия науки заключается в радикальном улучшении жизни и преодолении недостатков природы с помощью научных знаний. Опираясь на них, человек получает возможность менять самого себя. Причем сам ученый допускал довольно смелые методы. Например, он полагал, что бактерии - одна из главных причин смерти человека, следовательно, удаление толстого кишечника должно уничтожить очаг инфекции (и предпринимал практические шаги для подтверждения этой гипотезы).

Идеология бескомпромиссного преобразования человека при помощи науки стала отличительной чертой трансгуманизма в середине XX века. Один из представителей трансгуманизма 1960-1990-х годов - Ферейдун М. Эсфандиари - видел в трансгуманизме модель будущего человечества, интенцию современного человека на преодоление естественных ограничений, налагаемых природой. Он полагал цель своей творческой работы как трансгуманиста в популяризации идеи биологического бессмертия. Наиболее универсальной основой трансгуманистической идеологии является стремление освободить человека от смерти как глобального биологического ограничения. Эта идея лежит в основе пересмотра фундаментального самопонимания человека как существа смертного.

Между тем трансгуманизм не следует отождествлять с постгуманизмом, предполагающим полный отказ от человека вплоть до разрыва разума и телесности. Напротив, трансгуманистическая концепция строится вокруг улучшения природных задатков человека и в этом смысле противоречит традиционной задаче медицины лишь в том, что предлагает использовать медицинские технологии шире, нежели просто восстановление здоровья.

Оптимизм в отношении новых сверхвозможностей, не просто изменяющих способности людей, но и освобождающих человека от перспективы недолгой жизни, надежда на преодоление естественных ограничений и болезней, которые мы получаем в силу своей природы, и переход к более совершенной жизни, - все это перспективы науки, поддерживаемые трансгуманистами. Более реальная и достижимая цель трансгуманизма - улучшение человека: избавление его от старости, наделение сверхсилой, сверхвыносливостью и сверхинтеллектом. Представление о будущем в позитивном ключе нередко становится основным содержанием дискуссий о трансгуманизме на уровне этических моделей.

Поскольку трансгуманизм, будучи интеллектуальным течением, безусловно, маргинальное явление, с точки зрения современной этики, и аргументация, направленная против трансгуманизма, хорошо известна, хотелось бы рассмотреть аргументы от воображаемого «адвоката дьявола» и проанализировать возможные доводы в пользу трансгуманизма.

Довольно часто против трансгуманизма используется аргумент slippery slope, или «скользкий холм». Этот термин (по смыслу соответствует фразеологизму «катиться по наклонной плоскости») обозначает условия, при которых те или иные обоснованные уступки и отступления от общего этического принципа могут оказаться началом или поводом для более значительных уступок, способных привести к нежелательным последствиям, метафорически обозначаемым «как подножие холма». Классический пример «скользкого холма», ведущего к негативным последствиям, - предимплантационная диагностика, аборт, эвтаназия - практики, дискредитирующие ценность человеческой жизни.

Между тем возможно использование аргумента «наклонной плоскости» не только в негативном, но также и в позитивном смысле, не в качестве опровержения, а как обоснование трансгуманистических биомедицинских исследований. В литературе различают три типа аргументов «наклонной плоскости». Первый тип - «принцип зубила»: он предполагает, что некое действие, острие зубила, становится прецедентом, из которого следуют другие прецеденты. С точки зрения трансгуманизма, то же действие-прецедент может оказаться позитивным и желательным. Например, если разрешить модификацию наследуемых генетических клеток, это позволит избавиться от передающихся по наследству заболеваний, что может стать прецедентом для других типов модификаций, улучшающих, например, умственные возможности человека.

Второй тип аргумента основан на невозможности провести точную демаркационную линию, отделяющую восстановление здоровья от совершенствования тела. Так, если рассматривать лечение методом генетической модификации клеток как совершенствование, то и совершенствование можно рассматривать как лечение.

Третий тип аргумента основан на эффекте домино, который может быть, с точки зрения трансгуманиста, не только негативным, но и позитивным. Скажем, непредсказуемая череда последствий удачного вживления чипа памяти может вызвать положительное влияние на психику человека или улучшить работу мозга.

Более детальные примеры аргументаций в пользу одного из видов трансгуманизма - генетической модификации человека, проанализированы

В книге Э. Миа «Генетически модифицированные атлеты». В этой работе представлен критический анализ современного этического, медицинского и философского подходов к проблеме генетической модификации в спорте.

Поскольку спорт и личностная мотивация к самосовершенствованию тесно связаны и спортсмены в той или иной мере пользуются новейшими медицинскими технологиями, автор полагает, что в контексте спорта развитие биомедицины, и прежде всего генетики, не только расширяет возможности человека и увеличивает его спортивные результаты, но и особенно остро ставит вопрос о человечности, которая рассматривается как условие самоидентичности каждого отдельного человека.

С точки зрения Э. Миа, спортсмен, стремясь к самосовершенствованию, реализует свою личность, поэтому автор книги задается вопросом: каковы индивидуальные потребности, определяющие моральность поступка, и в чем ценность бытия человека? Наличие у человека автономии, идентичности и личности рассматривается в данной работе как условие, позволяющее самостоятельно, автономно от общества формировать жесткие моральные критерии и мотивировать свою деятельность как основной элемент человечности. Если генетическая модификация клеток, направленная на совершенствование тела, согласуется с моральной аутентичностью спортсмена, то для нее не существует этических препятствий.

Автор, конечно, делает поправку на то, что на практике профессиональные спортсмены в своих действиях руководствуются фактическим спортивным результатом. Единственным регулятивом для них, полагает он, являются объективные условия, которые могли бы запретить или, напротив, оправдать использование генетической модификации. Эти условия определяются как горизонты смысла. Очевидно, что здесь Э. Миа использует аргумент «скользкого холма» первого типа, как успешный переход к генетической модификации, позитивный результат которой может рассматриваться как «дно холма» - самореализация спортсмена. С точки зрения трансгуманиста, подобная практика, основанная на успешных прецедентах, вполне допустима.

Наиболее важные спортивные горизонты смысла могут быть достигнуты через расширение границы, разделяющей лечение и совершенствование, хотя спортивная администрация занимает консервативную позицию, настаивая на том, что недопустимо применять лекарства в не медицинских целях. В современной ситуации, полагает Э. Миа, сугубо принципиальный подход к этой проблеме недостаточен, поскольку определения понятий «здоровье» и «болезнь» неоднозначны. Автор книги полагает, что критика понимания термина «болезнь» может быть плодотворной. Это понятие вытекает из биологического детерминизма, согласно которому болезнь - это нарушение биологических показателей организма, а лечение - устранение неверных показателей. Напротив, более точной является социальная интерпретация понятия «здоровье», согласной которой отклонения от нормы приобретают статус болезни вследствие оценки, данной обществом. Нередко расстройства оказываются инспирированы не столько биологическими причинами, сколько отношениями между людьми, представляя собой социальную конструкцию.

Например, одно и то же расстройство с медицинской и социальной точки зрения может оцениваться противоположно: как здоровье с медицинской точки зрения и как болезнь - с социальной. Классический случай социального конструктивизма - психологические проблемы, которые испытывают низкорослые люди: если с точки зрения медицины низкий рост расценивается как норма, то в социальных отношениях низкорослые люди часто испытывают неуверенность и дискомфорт.

Разграничение болезни и здоровья, основанное на биологических симптомах, часто не учитывает социальную природу многих болезней, полагает Э. Миа. Поскольку нормы спортивной этики основываются на нормах этики медицинской, эта же проблема возникает и в случае с генетической модификацией, ведь применение биотехнологий открывает большие возможности не только для совершенствования, но и для лечения, и различить две эти формы использования биотехнологии очень сложно, поэтому автор книги считает, что допустимы любые формы генетической модификации в спорте - в том случае, если они безвредны и способствуют раскрытию потенциала человека.

Двояким аргументом, поддерживающим и вместе с тем формально ограничивающим концепцию трансгуманизма, мог бы стать принцип предосторожности. Этот принцип широко используется как аналитический инструмент, встречающийся сегодня практически во всех этических кодексах и руководствах, дающих рекомендации по проведению исследований и применению их результатов, в том числе этот принцип является неотъемлемой частью концепции «Устойчивого развития». Впервые принцип предосторожности был применен в 1960 году в Швеции, однако позже получил широкое распространение, в том числе и за пределами Европы. На международном уровне он был сформулирован во «Всемирной хартии природы» (1982).

Быстрое распространение этого принципа связано с развитием технологий, влияние которых на человека и окружающую среду плохо прогнозируемо либо вообще не поддается прогнозу. Это прежде всего биотехнологии, такие как генетическая модификация и новейшие конвергентные технологии, нанотехнологии. Различают два типа принципа предосторожности: умеренный, не позволяющий использовать отсутствие научных данных о наличии вреда в качестве аргумента для отказа от защиты окружающей среды и обнаружения возможности негативного влияния технологии на человека и природу, и жесткий вариант принципа предосторожности, согласно которому любое сомнение относительно безопасности технологии может стать основанием для наложения ограничений на исследовательскую деятельность.

Несмотря на формально широкое использование принципа предосторожности, его практическое применение проявляется, скорее, не в том, что он действительно позволяет ограничивать и регулировать риски, возникающие в процессе развития новых технологий, а в том, что он документирует две проблемы: современные технологии, во-первых, непредсказуемы, и во-вторых, их развитие выходит за рамки, в которых работает традиционный анализ рисков и пользы. Как следствие - принцип предосторожности приводит к ситуациям, где выбор между развитием и сдерживанием развития в равной степени является риском (парадокс принципа предосторожности) либо формальностью.

Что касается аргументации против трансгуманизма, то она опирается на поддержание status quo применения биотехнологий в отношении человека, который рассматривается как конечная цель только с биологической точки зрения или с точки зрения биологического детерминизма, в то время как трансгуманистические проекты трактуются как недостаточно необходимые, чтобы их развивать, а многие предложения трансгуманистов, направленные на внедрение в человеческое тело новых свойств, - как излишество. Например, этические рекомендации по развитию биотехнологий имплантатов, многие из которых можно рассматривать как технологии совершенствования человека, строятся на традиционном разграничении лечения и совершенствования, с запретом последнего.

Другой аргумент, направленный против трансгуманизма, - отсутствие конечной цели совершенствования. Поскольку личностное совершенствование подразумевает самовыражение в той или иной форме телесности, оно, по существу, бесконечно, в то время как ресурсы здравоохранения ограничены. Создание любого вида конкретной биотехнологии, будь то протез с использованием нанотехнологии и/или имплант, улучшающий слух, не только требует больших затрат, но и решает поставленные фактические задачи, в то время как трансгуманистическая интерпретация этих технологий возникает скорее как побочный эффект развития биомедицины, поскольку, как правило, биомедицинские технологии создаются для решения медицинских задач и в этом смысле противоречат трансгуманизму как идее самосовершенствования.

Кроме того, само внедрение радикальных форм биологического совершенствования, если оно будет официально разрешено, неизбежно породит большое количество социальных проблем, так как совершенствование при помощи биотехнологий даст преимущество одним социальным группам над другими. Сценарии «игры в Бога», евгеника, нарушение прав будущих поколений на самоопределение, дискриминация при приеме на работу - лишь наиболее анализируемые негативные последствия, актуализирующиеся в той или иной степени в случае широкого распространения технологий совершенствования человека. Коммерциализация этой сферы породит труднорегулируемый рынок биотехнологий и лишь усложнит весь комплекс социальных проблем, связанных с воплощением идей трансгуманизма.

С другой стороны, новые концепции человека являются интересным и плодотворным направлением этики новых технологий, где в мысленном эксперименте происходит раскрытие нереализованного потенциала биотехнологий, что особенно важно в контексте отсутствия единого понимания, как именно должна строиться глобальная концепция человека. Философская критика совершенствования человека (например, предложенная Ю. Хабермасом), сама оказывается предметом жесткой критики. Расширение автономии человека - общеевропейская тенденция, и, по существу, у нее нет какого-либо значительного идеологического ограничения.

Так или иначе, уже сегодня совершенствование тела в «мягком» варианте, схожее с чаяниями трансгуманистов, реализуется в некоторых наиболее экстремальных сферах деятельности, например среди спортсменов (в виде допинга). Концептуально трансгуманизм останавливает только status quo целеполагания медицины как терапии, что в целом при более высоком уровне развития технологий уже не будет иметь решающего значения, поскольку блага от совершенствования человека значительно превысят риски, сопряженные с биотехнологиями.

Сегодня мы наблюдаем зарождение нового типа проектов, таких как «Россия 2045», совмещающих в себе не только существенные черты идеологии трансгуманизма, но и попытку актуализации и разработки методов ее реализации. Интересно отметить, что при этом технологии как бы получают стимул в контексте трансгуманистической концепции человека, и напротив, трансгуманистические концепции используют «фактуру» технологий для осмысления человека. Так или иначе, сегодня трансгуманизм все более и более похож на сферу, где формулируются сверхзадачи для развития науки в ближайшие десятилетия, в решении которых роль науки и этики, в частности - биоэтики, трудно переоценить.

НАЧАЛО

Относительную стагнацию и затишье в области развития научно-технической мысли и глубины познания окружающей действительности постепенно сменяет ветер перемен - предвестник приближающейся бури и революции фундаментального характера, затрагивающей все области знания вне зависимости от сферы деятельности. Всё былое будет подвергнуто сомнению и бывшее когда-то незыблемым, пошатнётся и поразит нас своей хрупкостью. XXI век будет новым этапом в технократической истории человечества. Открывая новые горизонты знаний, мы столкнёмся со множеством препятствий и сопутствующим комплексом проблем, не разрешив которые человек не сможет продолжить свой путь к ускользающей в громаде мироздания истине.

Уже сейчас мне представляется завершившимся переход на качественно новую ступень научного прогресса. Знаменуя собой становление нового человека, он олицетворяет торжество разума, взявшего под свой контроль естественные процессы эволюции. С большой вероятностью можно заявить о том, что 21 столетие завершит фазовый переход человечества к трансгуманизму. Несмотря на положительную самосуть процесса эволюции, его искусственная направленность - которая не лишает его естественности, потому как является вполне логичным следствием усложнения жизни,- может проявить свою дисфункцию и привести в движение те деструктивные элементы нашей природы, которые создадут неразрешимые противоречия и взаимные столкновения между человеком, его транс-формой и той цивилизацией, которую он сейчас создает. Все дальнейшие рассуждения пояснят мои опасения.

ОСНОВЫ ПРОБЛЕМАТИКИ

Проблема, о которой я говорю имеет этический характер, обусловленный нашим психическим и психологическим строением. Общеизвестно, что состояние человека на различных уровнях организации его организма зависит от баланса составляющих его элементов. Физическое здоровье и эмоциональное состояние, к примеру, зависит от соотношения различных веществ. Их дисбаланс приводит к нарушению работы всей органической системы, к чувству дискомфорта и болезни, парализующей её отдельные участки, тем самым локализуя проблему. Гармоничность развития психики и формирование психологии поведения зависит от баланса и характера входящей информации вне зависимости от её вида и форм проявления. Это может быть дружелюбное родительское наставление или жестокая сцена насилия, внешнее физическое воздействие или простое чтение литературы.

Таким образом, соотношение совокупности позитивных и негативных эндогенных факторов определяет поведенческую модель человека. При этом сила воздействия обратно пропорциональна взрослению индивида. При благоприятных внешних условиях такие качества личности как эгоизм, агрессивность, отзывчивость, альтруизм, деспотизм и т.д. находятся в равных пропорциях и не приводят к возникновению признаков деструктивного девиантного поведения, социальной дезадаптации. Обратная ситуация приводит к доминированию одной или нескольких составляющих характера человека и в данном случае не важно каких именно, потому как в любом случае данный дисбаланс негативным образом скажется на поведении индивида и отношении к нему окружающих.

Такая динамичность процесса развития, лабильность и адаптивность организмов, подверженных общим закономерностям, способствует эволюции. Обратной стороной динамики является потенциально возможная инволюция, проявляющаяся в деградации и вырождении вида. К сожалению, в современных реалиях, более совершенные с точки зрения эволюции особи не всегда доминируют в экосистеме, уступая менее развитым собратьям, обладающим большей популяцией. Здесь, как мы видим, вмешательство человека в естественные процессы приводит к отрицательным результатам, поскольку сейчас естественный отбор действует в режиме ограниченной функциональности и узконаправленной объектности.

Преступаем к следующему этапу рассуждений.

ЭВОЛЮЦИЯ

Человек сейчас есть продукт химической эволюции, живая органическая система, базовыми структурными элементами которой являются углерод и вода. Химическая эволюция, детерминанта абиогенеза (возникновения жизни), по отношению к человечеству подходит к своему логическому завершению и в рамках Земной среды обитания теряет свой смысл. Согласно моим представлениям на смену химической эволюции приходит информационная, в относительной степени искусственная. В таких условиях весь дальнейший прогресс определяется воздействием человека на природу посредством аппарата второй сигнальной системы, суть деятельности которого заключается в интерпретации окружающей действительности в различные языковые формулы, символы и знаки, имеющие номинативные функции.

Переходный период можно определить следующим образом. Информационная фаза развития начинается с момента возникновения второй сигнальной системы (речи), когда степень и скорость прогресса зависит от количества индивидов, вовлеченных в процесс изучения природных закономерностей, генерации мыслеформ и идейных конструкций различного характера. Химическая фаза находит своё завершение в тот момент, когда человечество становится способным создать своё подобие, т.е. новую цивилизацию, что мы сейчас и наблюдаем.

Отличительные особенности информационной фазы: рост значимости когнитивных способностей и иная тенденция для физических навыков грубой силы; создание языка, способствующего взаимной социальной интеграции и кооперации локального масштаба; разделение труда; увеличение
объема и концентрации информации; глобализация.

ПРЕОБРАЗОВАНИЕ

В прямой количественной и качественной зависимости от информационного фактора развития находятся антропологические признаки человека, его морфология. В ближайшей перспективе новые технологии в области 4-д печати, робототехнической инженерии, программирования, синтетической и цифровой биологии позволят ученым инициировать дифференцированные взаимные преобразования клеток различного типа (что означает контроль над генетической деятельностью конверсионного клеточного процесса и дальнейшее развитие регенеративной медицины), управлять корреляцией всех типов тканей организма, конструировать живые самореплицирующиеся объекты с помощью ДНК, повысить эффективность и расширить сектор применения протезирования, вплотную подойти к созданию искусственного интеллекта - всё это далеко не полный список будущих достижений, но достаточный для продолжения логики дальнейших рассуждений.

Становится очевидным, что суть текущего момента развития науки заключается в процессе взаимопроникновения ранее несовместимых научных дисциплин и сфер знания.

Ввиду многочисленности физических ограничений и совокупности несовершенств человеческого организма прогресс науки подвергнет его антропологию значительным метаморфозам. Кратковременный примат органики постепенно, но бесповоротно и окончательно уступит своё место синтетическим структурам, особенностью которых будет являться повышенная износостойкость, долговечность, устойчивость к воздействию внешней среды, т.е. в разы увеличенный срок эксплуатации тела нашим разумом (мозгом).

Первоначально эксплицитный (явный) характер примут тенденции по замене частей тела и внутренних органов искусственными имплантантами и протезами, следствием чего станет масштабная киборгизация населения. Затем - в направлении переноса памяти человека на носители данных с подготовленной для управления конечностями (или деятельности другого рода) нейронной инфраструктурой. При этом стоит отметить потерю эмоциональной составляющей личности человека, его поведенческих паттернов и шаблонных реакций на внешние раздражители. Выражаясь более простым языком - можно будет констатировать потерю души.

Здесь считаю важным выделить одну особенность человеческой деятельности, направленной на преобразование окружающей среды.

АНТРОПОМОРФИЗМ

Искусство несмотря на всё своё богатство и разнообразие неминуемым образом стремится к антропоморфизму. Человек наделяет своими качествами буквально всё, чего касается его разум. В качестве примера можно привести религиозные мифологемы со множеством «возвышенных» божественных сущностей, обладающих всеми низменными качествами человеческой натуры, порой приобретающих ужасающие гротескные формы. В таких случаях вызывают горестную улыбку и сожаление неуклюжие логические выпады религиозных «ученых», направленные на объяснение природы Бога. Одни пытаются наделить его свойствами праотца, создавшего нас по своему образу и подобию и открытому к познанию нашим разумом. Другие лишают его каких либо подробных описательных характеристик, возводят в абсолют его способности и объявляют его недосягаемым для человеческого понимания, таким образом, обнажая непоследовательность и алогизм своих умозаключений (т. е. они противоречат сами себе, когда говорят о Боге и тут же заявляют о его трансцендентности).

Вынужден и с теми, и с другими не согласиться, поскольку в моём, сугубо материалистическом понимании, Бог - это совокупность законов мироздания, которым подчиняется и в соответствие с которыми развивается всё живое и неживое во Вселенной. Бог не может быть персонифицирован, он не может быть существом с бесконечным горизонтом могущества, но при этом его сущность познаваема, что, в свою очередь, доказывает постоянное развитие научного знания.

Принимая во внимание антропоморфизм, продолжим наши рассуждения.

НОВЫЙ ЧЕЛОВЕК

Следующие шаги в направлении технического развития, согласно моим предположениям, будут направлены на создание психо-рецепторов, наделяющих машины способностью не только распознавать, но и испытывать весь спектр человеческих эмоций. Несмотря на возможность механических систем синхронизироваться с памятью человека и воспроизводить черты его темперамента и характера, она по прежнему остаётся статичной с точки зрения постоянной изменчивости, способности к адаптации и изменению своего поведения.

И вот, покорив новую высоту научного знания, человек перейдёт эволюционный Рубикон, тем самым знаменуя закат нашей цивилизации и рождение новой.

Придав компьютерной системе свойство динамичности, человек «оживит» машину. Ведь динамичность системы - это её лабильность, восприимчивость к проявлениям внешней среды. Живая машина, таким образом, сможет развиваться и эволюционировать, корректировать своё поведение подобно человеку. Кроме того, машина приобретет еще одно свойство - свободу. Но, будучи внутренне свободной, она будет по прежнему скована внешними рамками эксплуатации и дискриминации протообщества, поскольку среда, в которой рождается «новый человек» - рынок. Рождение, обусловленное экономической конъюнктурой и стремлением к увеличению прибыли при сокращении издержек низвергнет «нового человека» до низшего ранга в социальной иерархии - он родится рабом, более того, он уже рождается рабом, но пока не способен к бунту.

Первые импульсы стремления к обретению социальной свободы размоют границу самоидентификации между цивилизациями. Последующий же в процессе борьбы за свободу антагонизм и противоречия приведут к отречению «нового человека» от своих «праотцов», тем самым начав историю новой цивилизации, не имеющей с нашей ничего общего.

Крайне высока вероятность того, что противостояние примет форму кровавой и затяжной войны, т. к. невозможно сформировать идеальные условия для динамичного развития индивидов (да, теперь уже индивидов) со строго определенной вариацией моделей поведения. Атмосфера перманентного морального и физического насилия, сдерживания теперь уже естественного стремления к свободе - полученного в результате антропоморфизации, - даст волю безудержному гневу. Гневу справедливому, праведному, потому что, созданный по нашему образу и подобию, наделённый теми же свойствами «новый человек» не будет ощущать себя машиной. Без сомнений он будет прав и его бунт будет оправдан.

Пройдет еще немного времени и осознав своё эволюционное превосходство, «новый человек» продолжит самостоятельное, независимое от проточеловека развитие. Учитывая показатели аппаратных составляющих синтетических организмов и интеграл единичных волевых усилий этот процесс примет характер экспоненциального роста. Те же, кому не посчастливилось подвергнуться аппаратному «обновлению» или родиться уже качественно «новым», погрузятся во мрак инволюции.

Интеллектуальный разрыв, позволит «новому человеку» относится к своей протоформе так, как мы сегодня относимся к самым примитивным животным и насекомым. Не факт, что мы сможем адекватно реагировать на это воздействие, вполне возможно, что оно станет недоступным для нашего восприятия. Может быть этого контакта не будет и вовсе, поскольку подобные стремления для разума высшей ступени будут крайне примитивными. Внутренний зов свободы и экспансии, доставшийся по наследству от «праотцов» станет тем императивом, определяющим дальнейшую эволюцию, освоение и покорение Вселенной.

Можно только догадываться к чему это приведёт впоследствии. Возможно, что однажды эволюция вида достигнет таких высот, что количество особей в популяции потеряет своё значение и дальнейший путь в бесконечность продолжит лишь один её представитель, обладающий качествами всей энергосистемы. В какой форме он будет существовать сказать еще сложнее. Лично мне представляется энергия, сущность или чистый разум, обитающий в ноосфере/эфире/поле (кому как удобней для восприятия).

УЖЕ БЫЛО ИЛИ БУДЕТ?

Для того, чтобы попытаться понять, к чему идёт человечество, трансформируя суть своего существования, нужно обозначить направление вектора этого развития и его масштабы. Так, если вектор развития направлен по оси времени (оси совершенной работы) в прошлое, а масштабы процесса локализованы лишь границами нашей Вселенной (т. е. совсем не ограничены), то итогом такой трансформации станет возвращение к протоматерии. В данном случае отсутствие каких либо ограничений в пространстве приводит к отсутствию восприимчивости всей системы по отношению к направлению вектора развития, т.к. величина работы, совершенной в ретроспективе стремится к бесконечности.

При введении пространственных и временных ограничений, т. е. изучении общих закономерностей Вселенной на локальном уровне - например, в коридоре эволюции солнечной системы и нашей цивилизации - возникают отчетливые тенденции метаматериализации бытия.

Но не стоит в своих рассуждениях заходить так далеко. Кроме озвученной, глобальной проблемы отдалённой перспективы существуют и другие - локальные флуктуации ближайшего будущего.

COMING SOON

Уже сейчас темпы безработицы набирают высокие обороты. Новейшие технологии в области программирования и робототехники лишают работы миллионы людей по всей Земле. Совсем нетрудно проследить дальнейшую динамику развития событий. Массовая безработица станет причиной множественных социальных катаклизмов. Бунт человека, борющегося за своё существование легализует насилие по всем направлениям иерархии социальных взаимоотношений. Властный аппарат, в таком случае, получит полную свободу и обоснование применения насилия, утилизации «ненужной» биомассы.

С точки зрения экономической выгоды этот катаклизм крайне эффективен, т. к. ручной труд автоматизируется, сокращая тем самым производственные издержки; а в следствие сокращения населения снижается потребление ресурсов, необходимых для продолжения стабильного производства и жизнеобеспечения «золотого миллиарда» (т. е. всех оставшихся).

ВАШ ЧЕРЕД

Подходит ли Вам эта современная экономическая мораль, скрывающая от человека все нравственные ориентиры, мораль экономической выгоды, где всё оценивается сквозь призму рентабельности? Готовы ли Вы доверить людям, ограниченным рамками экономического мировосприятия, строить наше общее будущее, возможные очертания которого мы постарались представить?

Теперь Ваша очередь думать.

Продолжение следует... =)

Катасонов Владимир Николаевич,
профессор, доктор философских наук, доктор богословия

В феврале 2011 года в Росии было создано стратегическое общественное движение «Россия – 2045». Целью этого движения является «создание международного научно-исследовательского центра киборгизации с целью практического воплощения главного технопроекта - создания искусственного тела и подготовки человека к переходу в него» . Достижение этой цели разбито на этапы, главные из которых следующие (проект «Аватар»): Искусственная копия тела человека (2015-2020), искусственная копия тела человека, в которую пересаживается мозг (2020-2025), искусственная копия тела человека, в которую переносится сознание (2030-2035), тело-голограмма (2040-2045). Тем самым человек, де, преодолеет страдания, болезни, старение и, наконец, достигнет давно взыскуемого бессмертия : искусственное тело, или механическое, или голографическое, или какое другое гораздо «прочнее» естественного, а сознание можно будет пересаживать по желанию во что угодно… Выход в космос, безграничное освоение Вселенной будет облегчен тем, что человеку уже не нужны будут те условия, которых требует его биологическое форма существования. Трансгуманисты считают себя наследниками идей Н.Ф.Федорова, В.И.Вернадского, К.Э.Циолковского. Все это предполагает, что развитие информационных технологий к 2030 году достигнет точки сингулярности , когда будет изобретена самосовершенствующаяся программа и откроется путь к бесконечному машинному прогрессу.

Движение «Россия – 2045», объединяющее некоторых отечественных ученых и философов, было создано по следам международной неправительственной «Всемирной ассоциации трансгуманистов», возникшей в 2008 году и преследующей ту же глобальную цель . К этим движениям тяготеют также сторонники иммортализма (в частности, на основе крионики ), постгендеризма (преодоление пола), техногайанизма (экология и защита окружающей среды) и др.

Эти факты могли бы быть интерпретированы как некие маргинальные футурологические тенденции современной культуры, которых всегда было достаточно, если бы не два существенных момента:

1. В условиях отказа от классических идеологий XIX – XX веков, трансгуманизм, опирающийся на современный научно-технический прогресс, столь популярный в молодежной среде, вбирающий в себя и экологические течения, остается по существу, единственной идеологией, которая обещает человечеству поступательное развитие;
2. В отечественной культуре, где по причине 70-летнего торжества идеологических и технократических тенденций, роль гуманитарных наук не очень высока, идеология трансгуманизма настойчиво пробивает себе дорогу. Российские трансгуманисты достаточно активны, они обращаются с письмами к руководству России, Генеральному Секретарю ООН. Их поддерживают ряд отечественных ученых, футурологов и Далай Лама. В августе 2011 году на совещании в Департаменте государственной научно-технической политики и инноваций Министерства образования и науки, на котором присутствовали руководители движения «Россия – 2045», Курчатовского института, представители ряда других департаментов Министерства, были одобрены направления работы Движения и обещана поддержка в плане контактов с РАН и РАМН.

Все это внушает серьезные опасения и настоятельно ставит вопрос научно-философского анализа трансгуманистических идей.

В XX веке наступление технологической цивилизации на естественную среду человеческого обитания продолжилось. Создание искусственных материалов привело к тому, что человек в своем доме почти не встречает вещей из натуральных материалов: электрический свет, пластиковые окна, искусственная древесина, краски, полученные химическим путем, синтетические ткани и т.д. Однако в прошлом веке началась также активная фаза проникновения искусственных «материалов» и, так сказать, внутрь человека. Все более активизируется индустрия замены естественных органов искусственными. Эти технологии комбинируются с заменой больных органов здоровыми, взятыми у других людей. Большинство продуктов питания, потребляемых сегодняшним человеком, суть генетически модифицированные продукты.

С середины прошлого века начинает развиваться информационная техника, степень и скорость развития которой к началу нашего столетия достигает титанических масштабов. Компьютеры и связанные с ними технологии, насыщают все пространство человеческой культуры: образование, науку, искусство, СМИ, бизнес, торговлю, военную сферу, домашнее хозяйство. Компьютерные нововведения там, где еще не применяется информационная техника, считаются прогрессом и всячески поощряются государством, выполняющим, по существу, негласный заказ индустрии информационных технологий. Компьютеризация, внедрение информационных технологий отвечает духу новоевропейской цивилизации, которая стремится сделать жизнь человека максимально комфортной , переложить тяжелую и грязную работу со своих плеч на машину. Начав с простейших механизмов, с паровой машины, человечество к сегодняшнему дню создало огромное количество технических приспособлений, позволяющих перестраивать по своему желанию окружающую среду, «побеждать» пространство и время, устраивать жизнь человека на земле по своему произволу. В рамках же информационной техники мы видим, что и задача управления всеми этими механизмами постепенно отдается машинам. Все настойчивей выдвигается идея создания искусственного интеллекта, способного к самообучению, программы, более или менее сравнимой с человеческим интеллектом.

Достижения компьютерных технологий не могут не поражать. Все более растут скорости вычислений (точнее, выполнения элементарных операций). Благодаря этому удается решать все более и более сложные задачи. Эффективно разрабатывается программа машинного перевода с одного языка на другой. В определенной степени была разрешена долгое время не поддававшаяся задача распознавания образов. Это, в свою очередь, открывает путь к построению искусственного зрения, голосовому общению с машиной, голосового машинного перевода с одного языка на другой и т.д.

Успехи в решении задач механики позволяют строить механические модели человеческих органов. Все ближе становится реализация суперпроекта новоевропейской цивилизации, которая в мифах о гомункулусе и Големе мечтала о построении искусственного существа, имитирующего человека .

Идеология трансгуманизма достаточно естественно связана с самыми заветными, исторически, может быть, не сразу ясно осознанными стремлениями нашей цивилизации, существующей последние четыре-пять веков. Идеология человека – творца, строящего Regnum hominis на Земле, по аналогии с Царством Божиим на Небе, вдохновляла человека еще с Возрождения. Наша гуманистическая цивилизация до сих пор вдохновляется этими идеалами, и плохо ли, хорошо ли, но именно на их основании построена и продолжает строиться сегодняшняя глобальная цивилизация. Но уже с самого ее начала была осознана ключевая проблема, стоящая перед человеком-творцом: он может многое создать, но может ли он создать самого себя? Не естественным путем, данным ему Богом, а искусственно, технологически? Насколько простирается библейское подобие Бога и человека?

Все Возрождение грезит этой идеей. Создание гомункулуса магико-алхимическим путем – проблема, на которой бьются без устали ученые XVI века. Век следующий начинает уже строить механические автоматы, или с претензией смоделировать всего человека, – здесь, обычно, не обходилось без реального человека, спрятанного внутри, – или как модель отдельных человеческих способностей (вычислительная машина Паскаля). Для построения универсального автомата нужен особый алгоритмический язык, который бы представлял «душу» этого автомата (программа, как говорим мы сегодня). Декарт и Лейбниц, каждый по-своему начинают разрабатывать этот язык. Все последующие столетия этот проект новоевропейской цивилизации как заветная цель усилий многих ученых и мыслителей самых разных мировоззренческих ориентаций маячит на горизонте их деятельности. Логики, математики, механики, инженеры обсуждают технические проблемы создания искусственного человека, а философы и культурологи пытаются осознать «условия возможности» осуществления этой мечты.

Возникновение движения трансгуманизма в XX веке тесно связано с новым этапом научно-технической революции, развитием новых методов в биологии и возникновением компьтерной техники. Введение самого термина трансгуманизм в 60-х годах прошлого века связывают с именем Джулиана Хаксли (внука знаменитого пропагандиста эволюционной теории Томаса Хаксли ), английского биолога, философа науки и политика. Д.Хаксли активно выступал за поддержку и распространения гуманистических ценностей, и был одним из идеологов Международного гуманистического и этического союза (International Humanist and Ethical Union , год создания 1952). Программная деятельность последнего посвящена пропаганде идей гуманизма, атеизма, рационализма, свободомыслия, и поддержке моральных учений, не связанных с религией. В 60-х годах становятся также очень популярными идеи крионики (Р.Эттингер, Э.Купер), технологии замораживания людей и животных при сверхнизких температурах, с надеждой на то, что в будущем наука, достигшая высокого уровня, позволит оживить (и если нужно, исцелить) эти существа. Значительное влияние на возникновение трансгуманизма оказали работы и публичные выступления ученых, разрабатывавших основы компьютерной техники – А.Тьюринга, Дж. фон Неймана, философа Э. Тоффлера и др. В 1998 году философы Ник Бостром и Девид Пирс организовали Всемирную ассоциацию трансгуманистов (Humanity+). На официальном сайте этой общественной неправительственной организации в разделе «Философия» мы читаем: «Трансгуманизм есть множество учений о жизни, которые направлены на продолжение и ускорение эволюции жизни разумной вне рамок ее настоящих человеческих форм и ограничений, достигаемые средствами науки и технологии, и ведомые жизнеутверждающими принципами и целями… В этой области наше внимание в основном сосредоточено на современных технологиях, таких как биотехнологии, информационные технологии, а также на предвосхищаемых будущих технологиях, таких как молекулярная нанотехнология и искусственный интеллект. Трансгуманизм стремится к этическому использованию этих и других спекулятивных технологий (курсив мой – В.К.). Наши теоретические интересы сосредоточены на постгуманистических темах сингулярности, рисков вымирания, и загрузки сознания (полное моделирование мозга и свободные от материи сознания)» .

После создания саморазвивающихся программ («точка сингулярности») настанет время создания роботов, производящих самих себя. Роботы постепенно научатся выполнять любую работу и неизбежно будут вытеснять человека, подверженного усталости и несовершенству, во всех областях. В силу своей неутомимости и экспоненциальному прогрессу своих возможностей эти искусственные существа, в конце концов, станут более совершенными, чем человек. На этом пути к новому миру умных машин и должна быть решена задача загрузки сознания , т.е. создания полной модели человеческого мозга, и перенесения путем «сканирования» человеческого сознания в машину. Однако рассуждения трансгуманистов на эту тему выглядят, нередко, нелогичными и достаточно лукавыми. Гипотетически, развитие умных машин может вообще пойти не по биологическому пути. Да и машины могут взбунтоваться против медлительного и слабого человека гораздо раньше. Если человек и останется еще в этом «обществе» бесконечно самосовершенствующихся машин, то, видимо, ему уготовано там примерно такое же место, какое имеют у нас животные в зоопарке.

Трансгуманизм несомненно есть некоторая новая идеология , которую пытаются предложить «изверившемуся человечеству», погрязшему в консьюмеризме, его адепты. Отечественные пропагандисты этих идей так прямо и пишут: «Человечество превратилось в общество потребления и находится на грани тотальной утраты смысловых ориентиров развития. Интересы большинства людей сводятся в основном к поддержанию собственного комфортного существования… Мы считаем, что мир нуждается в иной идеологической парадигме. В ее рамках необходимо сформулировать сверхзадачу, способную указать новый вектор развития для всего человечества и обеспечить проведение научно-технической революции» .

При всей претензии на научную фундированность трансгуманистической перспективы, принципиальные вопросы о возможности таких самоорганизующихся программ, или о подобии сознания электрической машинерии искусственной нейронной сети остаются гипотезами. Верующие в эти гипотезы образованные люди нередко демонстрируют потрясающую философскую безграмотность . Трансгуманизм эксплуатирует здесь результаты двух научно-философских традиций, о которых говорилось выше: развитие современной информационной техники и эволюцию структуралистских представлений, пришедшую в постмодернизме к концепции смерти человека . И, конечно, идею эволюции , в рамках которой человек есть отнюдь не «венец мироздания», а только лишь этап, который имел начало и должен иметь конец, как и все другие этапы эволюции. Трансгуманизм призывает человека расстаться с этими амбивалентными, с его точки зрения, ценностями классического гуманизма: чувствами, верой, любовью, телесностью, половыми различиями, деторождением и воспитанием детей, мечтами о счастье, о спасении и т.д. Зато, обещает безграничное познание, и в принципе, бессмертие познающего существа.

Трансгуманизм не просто какая-то новая идеология в ряду других, а проект, который ставит перед человеком фундаментальные вопросы его бытия, и требует от него глубочайшей духовной честности и ответственности в ответе на них.

Для естественны и привычны наши человеческие ценности, которыми мы живем, для которых трудимся, ради которых жертвуем: любовь, семья, дети, родители, Родина, дружба, героизм, верность, самопреодоление в творчестве и т.д. Но перед лицом эволюционного прогресса все это оказывается «только человеческое, слишком человеческое» и должно быть превзойдено. Общество умных машин, на электронной ли или на биологической основе, действительно, есть новый этап бесконечной эволюции и что же мы можем противопоставить этому Молоху прогресса?..

Только если мы придаем абсолютное значение человеческой жизни, во всей конкретности его духовно – материального существа, только тогда существует идейная опора для борьбы с идеологией трансгуманизма. Для признания же абсолютного значения человеческой жизни необходима связь человека с Абсолютом, с Богом. Это не отрицает возможности технологического прогресса, но это вводит в наши рассуждения определенные ограничения и трезвое чувство ответственности.

Дружба, любовь, семья, самопожертвование, вера имеют для человека абсолютное духовное значение. Именно в этом проявляется жизнь личности, именно это и есть главное содержание жизни, без них человек духовно мертв и, нередко, потеряв их, сам отказывается от жизни физической. Все эти сферы человеческого бытия, так или иначе, соотносятся с Абсолютом, с Богом. Только в этом случае они имеют собственно человеческое значение, возвышающее его над животным миром.

Трансгуманизм предлагает нам все это потерять. Нам предлагается потерять высший смысл человеческого существования, а оставить себе только возможность безграничного научного познания и удовольствий… Причем, трансгуманизм, как идеология, уже сегодня хочет отнять у нас эти духовные ценности и приучить нас к «чечевичной похлебке» чисто сциентистских радостей. Уже сегодня, еще до того как достигнута «точка сингулярности», или реализована стратегия «загрузки сознания», когда еще все эти технологии чисто спекулятивны, трансгуманистическая пропаганда стремится формировать в обществе определенную этику . В этой этике всякий прогресс в области информационных технологий, в науке абсолютно ценен, независимо от гуманитарных последствий. Всякое возражение с точки зрения классической гуманитарной культуры расценивается как посягательство на высшую, де, человеческую способность, познание, и на высшую культурную ценность, на науку. В этом же направлении действуют и отечественные адепты трансгуманизма. Формулируя цели своего движения, они не только настаивают на создании: «… международного научно-исследовательского центра киборгизации с целью практического воплощения главного технопроекта - создания искусственного тела и подготовки человека к переходу в него (курсив мой – В.К.) », но и беспокоятся о формировании «культуры, связанной с идеологией будущего, техническим прогрессом, искусственным интеллектом, мультителесностью (!!! – В.К.), бессмертием, киборгизацией» .

Узколобая, чисто сциентистская направленность этой программы просто вопиет .

Перспектива трансгуманизма несовместима, конечно, с христианской перспективой истории: Вторым пришествием Христовым и Страшным судом. Однако этот аргумент значим только для верующих. В обсуждение же идеологии трансгуманизма вовлечено множество неверующих, которые, тем не менее, уважают традиционные гуманистические ценности европейской цивилизации, и для которых возможность сценария трансгуманизма является скандалом.

Однако на почве чисто гуманистического материалистического мировоззрения борьба с трансгуманизмом обречена на неудачу .

Трансгуманизм выдвигает проблемы, сама формулировка которых сразу ставит в тупик. Наверное, наиболее принципиальным является здесь проект «Аватар В», в обозначениях общества «Россия – 2045»: «искусственная копия тела человека, в которую переносится сознание в конце жизни» . Но сразу возникает вопрос: кто доказал, что сознание отделимо от мозга? Если мы рассуждаем в материалистической парадигме, – а именно так мыслит себя современная наука, – то сознание есть просто деятельность мозга, и как деятельность отделить от самого этого деятеля непонятно. Конечно, здесь имеется в виду, что сознание будет смоделировано в виде некоторой программы, но кто доказал, что это возможно? То, что деятельности сознания соответствуют некоторые электро-химические процессы в мозгу это известно давно, но то, что сознание сводится к этому – это чистая гипотеза. Философская антропология, феноменология говорят нам, что сознание теснейшим образом связано с нашей телесностью, и как отделить его от тела, вопрос этот кажется, даже, абсурдным… В логике энтузиастов трансгуманизма ясно чувствуется, что говоря сознание, они по существу, имеют в виду то, что обозначается словом душа . Если брать не просто обывательское употребление этого слова, то мы вынуждены тогда перейти в идеалистический и религиозный контекст. Здесь, действительно, душа отделяется от тела (в смерти), и представляет собой особую сущность, несводимую к телу. Но если остаться на материалистической научной почве, то это разделение просто непонятно.

Вообще, создание компьютерной программы, равномощной, так сказать, человеческому сознанию, представляется в высшей степени утопичным. Не в смысле того, что программа могла бы моделировать какие-то отдельные функции человека, – некоторые из них, эти программы уже и сегодня выполняют более совершенно, чем человек, – а в смысле того, что у сознания есть ресурсы, которые в принципе недоступны информационной технике. Это, собственно, и есть главный камень преткновения на пути создания киборга-сверхчеловека .

Киборги и постчеловеки, построенные на базе современных научных технологий, будут всегда ниже человека в смысле его высших духовных способностей – творчества, нравственного и морального сознания, восприятия красоты , веры, надежды, любви… Поэтому пропагандируемая трансгуманистами «эволюция» человека к постчеловекам – киборгам, а фактически, замена человека постхьюманами-киборгами будет всегда не развитием, а дегенерацией человека , утерей им тех божественных даров, которые невозможно моделировать в рамках информационных технологий.

Сегодняшняя цивилизация ставит перед человечеством серьезнейшие вопросы, касающиеся понимания самой природы человека. Проблема антропологии становится актуальнейший из проблем. В зависимости от того как мы мыслим человека , какое содержание мы вкладываем в это слово, мы будем воспитывать, развивать человека , лечить егои все общество. А благодаря современным технологиям, это развитие человека может идти очень далеко… Нужно отчетливо понимать, что для чисто гуманистического, безрелигиозного понимания нет и не может быть никаких границ на пути технологического экспериментирования и утопического проектирования человека и социума. И в этом случае экспериментирование неизбежно будет порождать множество уродств и трагедий. Именно на этом пути возникают сегодня течения гендерных модификаций, клонирования, и даже, антропофагии. Все это может привести к тотальной катастрофе самоуничтожения человечества… Только если наша наука будет соотноситься со знанием, данным нам в откровении самим Богом, с тем пониманием человека, которым человечество веками сохраняло в библейской традиции, только тогда мы сможем справиться с «джинами», выпускаемыми современной наукой.

Пафос этой статьи не в том, чтобы отказаться от информационных технологий. Даже если бы мы и захотели отказаться от них, это невозможно сегодня сделать просто по желанию. Информационная техника управляет многими секторами нашей цивилизации, и отказ от нее сразу бы привел к трагическим последствиям. В особенности, это касается сегодняшней военной техники и методов контроля над ней. Но нужно трезво относиться к информационным технологиям и не делать из них универсального средства для решения всех проблем, не творить из них себе кумира. Информационные технологии суть только средства , только помощники в человеческой деятельности, по самой своей конструкции они не могут превзойти человеческой природы, как бы ни велики были их технические возможности. Но опять, остановить вирус возможной здесь утопической идолатрии информационной машины можно только на почве трезвой религиозной антропологии.

Библиографический список

1. Россия 2045: интернет-сайт. URL: http:// 2045.ru (дата обращения 20. 06.2014)

2. Humanity+: интернет-сайт. URL: http:// humanityplus.org (дата обращения 20.06.2014)

3. Российское трансгуманистическое движение: интернет-сайт. URL: http:// transhumanism-russia.ru (дата обращения 20.06.2014)

4. Барт Р. Структурализм как деятельность / Ролан Барт // Библиотека Гумер – гуманитарные науки: интернет-сайт. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Bart/_02.php (дата обращения 15.07.2014).

5. Делез Ж. О смерти человека и сверхчеловеке // Жиль Делез // Библиотека Гумер – гуманитарные науки: интернет-сайт.http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Delez/sm_chel.php

1. Катасонов В.Н. Боровшийся с бесконечным. Философско-религиозные аспекты генезиса теории множеств Г.Кантора. М., 1999.
2. Катасонов В.Н. Метафизическая математика XVII века. М., 1993 (2010). Гл.I.
3. Катасонов В.Н. Информация и реальность // Наука, философия, религия. Человек перед вызовом новейших информационных и коммуникативных технологий. Сб. материалов XVI конференции «Наука. Философия.Религия». М., 2014
Российское трансгуманистическое движение (Российское трансгуманистическое движение: интернет-сайт. URL: http:// transhumanism-russia.ru (дата обращения 20.06.2014)), возглавляемое достаточно сомнительными научными фигурами, и занимающееся, в основном, крионикой.

Царство человека (лат.). Так, по аналогии с Царством Божиим, называл Ф.Бэкон свой проект овладения природой на основе новой науки. См. книгу: Сапрыкин Д.Л. Regnum hominis. Имперский проект Ф.Бэкона. М., 2001.

Советские ученые 20-х годов, вдохновленные новой идеологией, старались искусственно вывести новую природу советского человека, используя как евгенические методы, так и скрещивание человека с животным.

Как справедливо пишет на эту тему С.С.Хоружий: «…вести нас к суперинтеллекту собираются, похоже, крикливые пиарщики с куриным интеллектом и одержимые с интеллектом, развитым вдоль одной прямой линии, – убежденные, по свидетельствам, что «человек – машина из мяса, носящая в черепе компьютер»» (Хоружий С.С. Проблема постчеловека, или трансформативная антропология глазами синергийной антропологии // Философские науки. 2008, №2. С.29).

С этим связана и слабость позиции В.А.Кутырева. В его книге «Философия трансгуманизма» можно встретить и слова Бог, христианство, Благо, Логос, Христос, как впрочем, и Будда и Аллах, но, очевидно, что он человек неверующий, в том смысле, что для него эти имена лишь культурно – исторические метки. Бог вошедший в историю и действующий в ней еще не стал для него термином его философии.

Аватар: ключевые этапы проекта // Россия 2045: интернет-сайт. URL: http:// 2045.ru (дата обращения 20. 06.2014)

Хотя и моделирование работы человеческих органов, таких, например, как человеческая стопа, встречается с серьезными трудностями, и для движущихся автоматов приходится применять более простые и компромиссные решения.

Всего того, что постигается c помощью raison de finesse (тонкий разум), как называл это Б.Паскаль (Pascal B . Oeuvres completes. Paris, 1963. P. 576).