Рождение общины в большей мере зависит не от качеств личности, а от качества духовного и общечеловеческого воспитания священника, от желания двигаться и не застревать, от правильного отношения к пастве. Деятельность на Ахтубинской кафедре

…Я закончил университет. В руках диплом инженера-электромеханика и понимание, что надо двигаться дальше, идти работать. Пришел на собеседование в отдел кадров одного предприятия. Место мне уже по знакомству выбили. Сижу, слушаю о задачах, обязанностях, зарплате и вдруг осознаю, что если сейчас соглашусь, то лишусь в жизни чего-то очень важного.

Встал, прервав на полуслове, отказался, чем вызвал немалое удивление, и ушел. Не знаю, какие чувства я испытал бы сейчас, но тогда мне стало легко. Я почувствовал, что эту мысль в сердце мне вложил Господь.

– Ушел в монастырь.

Епископ Ахтубинский Антоний (крайний справа) на осенней сессии курсов повышения квалификации священнослужителей Ахтубинской епархии, 2017 г.

– Ваша семья была религиозна?

– Если и была какая-то религиозность, то сугубо бытовая. Красили яйца, пекли куличи. Когда кто-то умирал, бабушка ходила в храм. Она вообще была человеком с удивительным чувством справедливости, но это не имело никакой религиозной подоплеки.

Не удивительно, что мы были условно религиозны, все-таки семья у меня интернациональная. Отец – этнический азербайджанец, хотя все родственники живут в Дагестане. Мама – русская. Родился и жил я в Астрахани.

– То есть в монастырь вы ушли вдруг и неожиданно?

– Не совсем. Впервые с проявлением активной религиозности столкнулся в семье моего одноклассника Магомеда. У него была замечательная, очень отзывчивая аварская семья. Вспоминаю их с теплом, они многое для меня значили и сделали.

В их семье я впервые увидел, как молятся, как молилась мама Магомеда, его брат. Конечно же, они постились. Эта мусульманская семья стала для меня примером того, какой может быть религиозная жизнь вообще, и мои наблюдения совпали с моим подростковым кризисом.

Сложно описать, что именно со мной происходило, но мне совершенно точно хотелось обрести какое-то духовное начало. Я искал этот стержень и очень-очень много читал. Однажды проснулся и пошел креститься.

– Сколько же вам было лет?

– Девятнадцать. Пришел в храм, задал вопрос. Тогда не принято было разговаривать с молодыми людьми, и мне просто дали список, что необходимо принести с собой. На следующий день надо мной совершили таинство Крещения, и я даже причастился. Не скажу, что Церковь сразу вошла в мою жизнь и что-то глобально изменилось. Прошло еще три года, прежде чем я переступил порог храма и начал осознанно участвовать в таинствах. Это уже было в монастыре, в котором я принял позднее постриг.

– Был какой-то толчок, ну не семья же Магомеда вас подвигла на такой шаг?

–Трудно сказать, был ли это толчок, призыв, откровение. Действительно был человек, друг семьи, который в то же время пришел в Церковь. Он делился своими сомнениями и открытиями о христианстве, вообще был для меня авторитетом. Я паровозиком последовал за ним в Церковь и открыл для себя целый мир. Но в Церковь я пришел задавать собственные вопросы.

– Какие же?

– О революции, о канонизации Николая Второго. Ну, а что еще могло мучить в то время молодого человека? Потом была первая исповедь. Я стал прихожанином, началась моя церковная жизнь.

Я понимал, что не могу успеть везде и хочу уйти в монастырь

– В какой храм вы пришли?

– В Иоанно-Предтеченский монастырь в Астрахани. Монастырь это городской, что создавало определенную специфику, но у нас была крепкая община. Почти все, кто тогда пришел со мной, остались в Церкви. Кто-то алтарничает, кто-то стал священником, кто-то монахом. Я закончил технический университет, а следом за ним поступил в Волгоградское духовное училище. Фактически это было жизнью в монастыре. Тот год определил мой выбор. Я решил, что избираю путь монашества.

Епископ Ахтубинский Антоний на встрече выпускников Волгоградского духовного училища, 2015 г.

– Неужели молодому специалисту не хотелось сделать карьеру, иметь большую зарплату, в Москву переехать?

– Нет. В Москве я учился, а всего остального правда не хотел. Сам себе удивляюсь. Год духовного училища многое дал мне и в практическом плане, и в понимании богослужебной жизни, которая стала буквально моим естеством. Я находился в удивительном состоянии. Для меня это было всепоглощающе интересным…

– Мир богословия вы имеете в виду?

– Мир Церкви. Я люблю богословие и жалею, что слишком поздно начал им заниматься. Не скажу, что меня увлекало именно богословие. Меня увлекала жизнь Церкви. Это было горение.

Помню первый миссионерский опыт. В ноябре 2004 года в Россию должны были привезти мощи Елизаветы Федоровны, а к нам в Астрахань их прибытие планировалось в середине ноября. Это было историческое событие, но почти никто в городе не знал, кто такая великая княгиня и чем прославлен ее подвиг. Даже те, кто шел в кафедральный Покровский собор, не знали.

Мы редактировали краткое житие, чтобы оно умещалось на листе А4. Листовок напечатали, сколько смогли. Раздавали людям, стоящим в очереди к мощам, чтобы они понимали, к кому пришли. С тех пор у меня особое отношение к Елизавете Федоровне. А еще я тогда очень остро ощутил, что люди нуждаются в Боге.

Тогда же меня особенно тронули слова апостола Павла в Послании к римлянам о том, кто может стать священником: «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти». Вслед за этим у Златоуста прочел другие строки, что мы должны быть, как река, которая течет вне зависимости от того, пьет из нее кто-то или не пьет.

«Мы должны быть такой рекой, – думал я. – Церковь должна быть местом, где бьет всегда живой источник. Вот пришел человек и прикоснулся, да даже просто постоял рядом, все равно – слава Богу». Я понимал, что это максимализм, конечно, но если самому двигаться этим путем, то надо идти им до конца, никаких полумер быть не может.

– Правильно я понимаю, что вы выбирали между семьей и монашеством?

– Да, я понимал, что не смогу успеть везде и хочу уйти в монастырь. Никогда об этом не жалел.

– Слышала от некоторых священников, что они сознательно не рукополагались до 30-40 лет, чтобы понять, чем живет современный мир, с чем и как к нему обращаться.

– Промежуток от моего воцерковления до священства – три года. Я на себе многие вещи испытал. Не могу сказать, что моя студенческая жизнь была какой-то бурно-загульной, у нас была компания, мы активно общались, и я прекрасно знал, чем живет этот мир. Послушайте, все давно написано в Евангелии: «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1 Ин. 2:16). Ну ничего не меняется. А потом пришли люди.

– Что вы имеете в виду?

– Когда становишься священником, приходят люди, общаясь с которыми ты открываешь много нового. Ведь внутреннее состояние человека оказывается перед тобой как на ладони. Господь тебе его открывает. А чем живет современный мир?

Поэтому не было у меня такой проблемы. Я все прекрасно понимал. Помню, как в свое время обиделся на слова одного преподавателя в мореходке, который сказал мне, что на производстве не любят отличников – а я как раз всегда им был. Мол, они плохие работники. Им все легко дается. А ударники-троечники всего добиваются своим трудом и они всегда более усердны.

Урок кулинарии в социальном центре «Любава»

Не знаю, может я такой избалованный, но многие вещи мне легко давались и открывались. Впрочем, я очень ответственно отношусь к этому и понимаю, что дар, который мне дал Господь, необходимо правильно использовать. «Куда могу его применить? – задавал я вопрос и тут же сам себе отвечал: – Хочу служить Богу».

Куда хочешь? – В капитаны

– Но сначала хотели быть моряком?

– Нет, юристом, причем с шестого класса. Закончил школу с медалью и приехал в Москву поступать в юридическую академию. Это был такой дерзновенный шаг, потому что тогда были таланты, а в голове ветер, как говорила обо мне одна моя учительница: «Хорошая голова досталась дурным ногам». Естественно, не поступил. Отец после развода жил в столице. Он помог мне поступить и учиться на коммерческой основе. Проучился я полгода. Деньги закончились, пришлось уехать.

– Не пытались остаться?

– Месяц мыкался по квартирам. Помню, однажды в подъезде ночевал. Это был такой опыт, с одной стороны, оставленности, с другой – внутренней убежденности, что я не один, хотя я тогда не был еще крещен. Вернулся в Астрахань, подал документы в другой вуз, но опять не хватило балла.

– Армия грозила?

– Да, но фактически на мне была семья: мама, бабушка, сестра младшая. Их нужно было поддерживать. Нельзя мне было в армию идти. Шел 1997 год. Как-то сидел, смотрел телевизор, а там объявление, что продолжается набор в мореходное училище.

Пришел. Ничего не понимаю. Сидит передо мной Лариса Петровна, замечательный педагог (она потом воцерковилась, и для меня такое утешение было, что мне довелось ее отпевать). Сидит, смотрит мои документы, медаль: «Куда хочешь?» – «В капитаны». – «Да зачем тебе это надо? Пока в море – ты человек. На берегу – ты никто. А если со здоровьем что не так? Давай в электромеханики!.. Всегда будешь чистенький, аккуратненький, интеллигентный. Белая каста на корабле!» Она сама преподавала электротехнику. И я согласился.

– Чем запомнилась учеба в мореходном училище?

–Я застал форму, строевые. Все были уверены, что я гуманитарий, оказалось, что технические вещи мне тоже интересны и получаются. Закончил училище с красным дипломом. Было тяжело, потому что нужно было работать.

Потом был университет, который я закончил по специальности инженер-электромеханик. В конце учебы воцерковился и тогда впервые понял, что не буду заниматься этим, хотел бросить вуз. Я благодарен духовнику, который сказал тогда, что надо завершить начатое дело, чтобы не жалеть.

– Как он это аргументировал?

– Для мужчин очень важно доводить все до конца. Это базовый принцип, который формирует мужчину в полной мере. Потом же есть удовлетворение от того, что смог и не бросил.

– На флоте так и не послужили?

– Нет, и это удивительно, просто промысл Божий. До сих пор помню устройство судна, все балки могу перечислить, знаю всю терминологию. Но Господь не управил.

– Вы стали капитаном другого судна…

– Наверное, так. Но не капитаном, а так, связи налаживаю.

Когда я принял постриг, у мамы была истерика, а отец перестал разговаривать

– А постриг?

– Состояние священного безумия.

– Обсуждали это с родными?

– Никто меня не поддержал. Бабушка до конца не понимала. Для мамы это было просто очень страшно. Отец рос в Советском Союзе и разделял идею, что быть священником стыдно. Одного из моих близких людей мысль о том, что я буду священником, так потрясла, что он сказал: «Уж лучше бы он был наркоманом».

Диаконская хиротония Валентина Мартынова с участием епископа Ахтубинского Антония в Св.-Троицком соборе с. Енотаевка

– Это почему?

– «Хотя бы вылечить можно, а здесь ничем уже не помочь». Примерно так и говорил. На мой постриг из близких никто не пришел, только друзья. Помню, когда после пострига пришел к маме уже в облачении, у нее было состояние истерики. Она до конца не верила, что я уйду в монастырь. Эмоциональный фон дома был накаленным, но, даже видя весь этот ужас, который разворачивался у меня на глазах, я внутренне чувствовал, что делаю очень правильные вещи. У меня не было ни тени сомнения в этом.

– Как же ваши близкие примирились?

– Все стало на свои места, когда маму и сестру Господь привел в храм и они воцерковились. Бабушку я свою исповедовал, причастил и отпел. С отцом мы не общались десять лет, пока я не стал архиереем.

– То есть пока он не увидел, что вы человек, который, несмотря на его опасения, сделал карьеру?

– Примерно так. У него кавказский, мусульманский менталитет. Я всегда продолжал общаться со своими родственниками, многие из них из Дагестана. Моя родная тетя, правоверная мусульманка, приехала на мою хиротонию. Для нее лично, как и для всех моих родственников, это событие стало очень значимым.

Думаю, мое епископство подвигло и отца возобновить наше общение и примириться.

Монашество случается намного раньше пострига

– Как вы выбрали небесного покровителя в монашеском постриге?

– Я не выбирал. Когда ты монах, ты перестаешь хотеть. Но на одной из исповедей игумен спросил меня, житие какого святого мне нравится. Не могу похвастаться, что прочел к тому моменту много житий святых, я судорожно перебирал в голове, и первое, что пришло в голову, – было житие Антония Великого.

Хотя мой постриг был в канун памяти Антония Новгородского, игумен дал мне имя в честь Антония Великого и я очень рад этому. Ему приписывают «Послания братьям, обитающим повсюду». В этих текстах живет дух свободы. В них святой отшельник говорит о таких важных вещах, которые по-настоящему врачуют человека.

Я не отшельник, мое монашество архиерейского типа, фактически я вынужден жить в миру. Но тем не менее Антоний Великий близок мне по духу, для меня он образец того, как человек может дышать Любовью. Почему он ушел от мира? Из-за любви к Богу, из-за любви к человеку как Его творению. У Антония Великого вы не найдете никаких обличающих речей. Но все в его текстах пронизано Духом. Этот порыв мне очень понятен и близок.

– Случайности не случайны?

– Понятно, что начинаешь себя ассоциировать, психологию никто не отменял.

– Вы оказались в монастыре задолго до пострижения, чем запомнились годы в монастыре уже в качестве монаха?

– Это был просто другой мир. Точка. Если говорить о ярких воспоминаниях, то лучше всего помню момент во время пострига. Я читал, что во время пострига бывают в человеке борения, а искушения – это вообще обязательно. Но выходило, что ничего подобного со мной не происходит. «Ой, – думаю, – может, чего-то не так? Где же борения с искушениями?»

И тут наступает напряженный момент, когда состригают волосы, которые символизируют жертву, и, как при крещении, запечатывают их в восковую лепешку. Выясняется, что лепешку игумену положить забыли. Неловкая пауза, суета, лепешки все нет.

А я стою и точно знаю, где они лежат. К тому моменту я давно пономарил. Стою и думаю: «Может, сходить? Помочь? С другой стороны, неудобно как-то в такой торжественный момент суетиться». Стою, думаю и вдруг понимаю, что мне на сердце удивительно спокойно и просто очень-очень хорошо. Это была какая-то внутренняя тишина.

Рождество Христово, 2015-2016 г.

А потом игумен уже после пострига сказал слова, которые меня утешили в моих чувствах и сомнениях. Он сказал, что постриг происходит без каких-либо кровяных движений, потому что уже все случилось. Монашество случается с человеком намного раньше. Наивно думать, что до пострига – ты не монах, после пострига – монах. Нет, это не так. Постриг – это фиксация свершившегося факта.

– А годы служения чем запомнились?

– Я смотрел на мир Церкви широко открытыми глазами. Я стал священником, и сбылось то, о чем я последние годы внутренне мечтал. Не могу сказать, что это было страстным желанием, нет, но я понял, что теперь могу послужить тому, что возлюбил.

Началось общение с людьми, открытие воскресной школы, активная миссия. Монастырь-то городской, и все это было обусловлено объективной необходимостью. Потом я понял, что в каком-то смысле эта активная внешняя деятельность была неполезной.

– Как было бы правильно поступить молодому монаху?

– Возможно, надо было выдержать паузу, уехать в скит. Но тогда было такое время, а Господь меня просто хранил. Не заблудиться в этой суете мне помогала искренность. Это не моя заслуга, мы так тогда жили. Не я один, многие шли в Церковь, потому что хотели служить и не искали ничего своего. За это Господь как-то управлял, исправлял, направлял, а где-то и смирял меня.

– Но не все монахи становятся епископами…

– Не все.

Когда я узнал о предстоящей хиротонии – то плакал

– Вас рукоположили во епископа в 34 года. Не страшно было принимать такую ответственность?

– Я не знаю, как это вообще случилось. Мимо меня шли все эти процессы, и даже в глубине сознания не мелькало, что так круто может измениться жизнь, что я стану одним из тех, кого рукополагают. Я никогда этого не желал и не ждал. Более того, искренне думаю, что человек, который об этом мечтает – сумасшедший.

Быть епископом невозможно трудно. До сих пор в церковном сознании существует эта идея «архиерей – князь Церкви». Я могу много рассказать, как я, «князь Церкви», ездил по приходам, а на меня странно смотрели и вообще слабо понимали, «кто это к нам тут приехал». Как меня, «князя», селили в сомнительных квартирах и гостиницах, где не было отопления и не работал туалет. Я не приукрашаю, я констатирую факты. Так мне приходилось жить не месяцы, а годы. Только сумасшедший может о таком мечтать. Но дело даже не в этом. Просто мне было тяжело.

– Вы совсем не радовались епископству?

– Когда митрополит вызвал меня к себе и сказал, что будет хиротония… это было до слез. Я плакал. Я не чувствовал себя внутренне к этому готовым. Сейчас полегче, но в первые годы было так.

– Нельзя было сказать: «Нет, спасибо. Мне медаль не нужна»?

– Когда появились первые разговоры, я позвонил духовнику и спросил, что делать. А он ответил, что отказываться нельзя.

– Но если не готов, почему же нельзя отказаться?

– Потому что монах. В свое время святители отказывались, но они для этого имели дерзновение. У меня его не было. Я действительно не стремился и не искал епископства. Но один из принципов монашеской жизни, который я стараюсь соблюдать: ты просто не можешь сказать НЕТ.

Потом была встреча со Святейшим. Я вышел из кабинета с внутренним убеждением, что с таким Патриархом я могу «попробовать» быть архиереем.

Архиерейское служение от священнического отличается другой мерой ответственности и масштабом решения задач. Например, я батюшкам говорю: «Ну это же так просто – создать общину. Тебе не надо никуда двигаться. Сидишь на одном месте, поддерживаешь и развиваешь отношения с людьми». А им кажется это сложным.

Но сложно архиерею, который вынужден все время перемещаться, обращать свое слово и ко всем, и одновременно к каждому. В отличие от приходских священников, он редко получает обратную связь. Главная пастырская ответственность епископа – священники. Те самые духовные чада, которых вручил тебе Господь, но которые не всегда желают духовными чадами быть.

Об этой стороне жизни никто не говорит, как правило, пишут об обиженных архиереями батюшках, но меня иногда подмывает сесть и написать исповедь обиженного архиерея.

– Действительно?

– Шучу, это ирония. Я не обиженный архиерей. Я благодарен Богу за все. Но во всем и всегда есть другая сторона, в том числе другая сторона нашего служения. Представьте, вот я говорю батюшке, что принял решение послать его на другой приход, более многочисленный и многоклирный. Сообщаю человеку, что даю ему серьезное послушание, а он отвечает: «Нет, не поеду».

– Разве так бывает? Разве не «под козырек и слушаюсь»?

– Бывает всегда по-разному. Главное, архиерею нужно с этим что-то делать. Я не жалуюсь, правда, меня каждый раз Господь как-то поддерживает. Но теперь я живо понял, что такое “не вливайте вина нового в мехи ветхие”. Первые годы я себя ощущал ветхими мехами, в которые влили новое вино благодати архиерейского служения. Меня распирало и рвало на части. Я служил, молился, через полтора года проходит.

– Нужно ждать, когда вино “перебродит”?

– Терпишь, смиряешься, пытаешься найти поддержку. Главное, не унывать. Мне было трудно. Но я помнил, как Святейший Патриарх Кирилл на опасения с моей стороны, что начну унывать от трудностей реальной жизни, сказал: «А ты не унывай. Ты служи. Служишь – и уже хорошо». И я служил.

Больше всего мне помогала литургия. Литургия для священника – это то место, в котором все происходит, где получаешь силы, разумение, ответы на вопросы, где общаешься с Господом, и дальше можно жить. Все разрешается литургией.

Я – самый богатый человек в Ахтубинске

– Ваша епархия – она какая?

– Самая лучшая. Но сложности и специфика есть, конечно.

Географически епархия раскинулась на огромной территории, занимающей 2/3 Астраханской области и охватывающей всю нижнюю Волгу без дельты. При этом население всего 260 тысяч человек, половина из которых этнически нехристиане.

Епархия у нас многонациональная и многоконфессиональная, при этом поделена на две части Волго-Ахтубинской поймой. Волга и Ахтуба – две артерии, между ними территория междуречья с мелкими речушками. Переправиться с одной на другую сторону поймы не так просто, это двадцать пять километров леса и бездорожья.

Праздник Рождества Пресвятой Богородицы 21 сентября совпал с днем города в Ахтубинске, а также с юбилеем Летно-испытательного центра, 2016 г.

Левая сторона – Ахтубинский район. Сформирован благодаря присутствующим здесь военным подразделениям, полигону Капустин Яр и взлетно-испытательному центру. Правая сторона – Черноярский район, традиционно казачий. На этих территориях остались огромные дореволюционные храмы. Вот и получается, что с левой стороны все порушено и нужно строить, с правой – восстанавливать, не говоря о том, что казаки и военные – это совершенно разный уровень общения.

Военнослужащие – люди самодостаточные, читающие, образованные. У них царит своя особая атмосфера. Казакам же очень не хватает ощущения себя военнослужащими. Казачество у нас существует на уровне полуобщественных объединений с попыткой позиционировать себя чуть ли не национальностью.

Вторая существенная сложность управления епархией – это преимущественно сельское население. Наши села существенно отличаются от умирающих сел Тверской и Рязанской области. У нас села не умирают, живут по-своему. При этом в регионе постоянно меняется состав населения.

Астраханская область – это территория кочующих людей. В советское время так было, так есть и сейчас. Происходит не только миграция, люди приезжают со всего бывшего СССР, но еще и постоянная ротация, особенно в районах с военнослужащими. Общаясь с людьми, ты не можешь обращаться к истокам и говорить: «Наши предки строили храм…» Здесь не к кому обращаться с такими словами.

Третья проблема – почти полное отсутствие студенчества. Наша молодежь – старшие школьники и учащиеся средних учебных заведений, которые едва подрастают и тут же уезжают. Нам очень не хватает человеческих ресурсов и молодых кадров. Мне приходилось многих просить переехать к нам из Астрахани, Волгограда, из других больших соседних городов, но людям как-то надо жить, а условия в нашей епархии не всегда для этого есть.

Это одна из серьезных сложностей служения, тем более что семинарии у нас в регионе нет. И вот куешь кадры, пытаешься привлечь внимание, но получается не всегда и не все.

Вообще, костяком наших общин является человек 40-45 лет, который состоялся в жизни, со средним опытом воцерковленности, и мужчин у нас в целом много. Да что говорить, всем есть место: и бабушкам, и детям, и людям среднего возраста. Это не может не радовать, это живая жизнь.

Знаете, я очень счастливый человек. У меня как-то интервью брали на местном телевидении, и я сказал, что я самый богатый человек в Ахтубинске. «Почему?» – спросили меня. А я ответил, что мне ничего не надо. У меня все есть. И главное – у меня есть Бог.

Источники фото: Анна Данилова, vk.com/ahtuba_eparhia, vk.com/ep.antonii

В 1996 г. окончил среднюю школу, в 2000 г. — мореходный колледж по специальности «Электромеханик судового электрооборудования».

В 2004 г. окончил Астраханский государственный технический университет с квалификацией «инженер-электромеханик» по специальности «Эксплуатация электрооборудования и автоматики судов».

В 2004-2005 гг. обучался в Волгоградском духовном училище.

15 августа 2005 г. принял монашеский постриг с именем Антоний в честь прп. Антония Великого; был определен в число братии Иоанно-Предтеченского монастыря г. Астрахани.

Нес в монастыре послушания эконома, директора и преподавателя Центра дополнительного образования «Боголепъ», заведующего и преподавателя епархиальных миссионерско-катехизаторских курсов.

В 2012 г. окончил 6-летний курс обучения на заочном отделении миссионерского факультета по специальности «религиовед», «преподаватель религиоведения».

Решением Священного Синода от 12 марта 2013 г. () избран епископом Ахтубинским и Енотаевским.

17 марта 2013 г. архиепископом Астраханским Ионой в Успенском соборе Астраханского кремля в сан архимандрита.

Во епископа 29 марта 2013 г. в Тронном зале Храма Христа Спасителя в Москве. 7 мая за Божественной литургией в Новодевичьем монастыре в Москве. Богослужения возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Родился 18 июня 1979 г. в г. Астрахани.
В 1996 г. окончил среднюю школу, в 2000 г. - мореходный колледж по специальности «Электромеханик судового электрооборудования».
В 2004 г. окончил Астраханский государственный технический университет с квалификацией «инженер-электромеханик» по специальности «Эксплуатация электрооборудования и автоматики судов».
В 2004-2005 гг. обучался в Волгоградском духовном училище.
15 августа 2005 г. принял монашеский постриг с именем Антоний в честь прп. Антония Великого; был определен в число братии Иоанно-Предтеченского монастыря г. Астрахани.
27 сентября 2005 г. архиепископом Астраханским и Енотаевским Ионой рукоположен в сан иеродиакона.
30 октября 2005 г. архиепископом Астраханским Ионой рукоположен в сан иеромонаха.
Нес в монастыре послушания эконома, директора и преподавателя Центра дополнительного образования «Боголепъ», заведующего и преподавателя епархиальных миссионерско-катехизаторских курсов.
В 2012 г. окончил 6-летний курс обучения на заочном отделении миссионерского факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета по специальности «религиовед», «преподаватель религиоведения».
Решением Священного Синода от 12 марта 2013 г. (журнал № 19) избран епископом Ахтубинским и Енотаевским.
17 марта 2013 г. архиепископом Астраханским Ионой в Успенском соборе Астраханского кремля возведен в сан архимандрита.
Наречен во епископа 29 марта 2013 г. в Тронном зале Храма Христа Спасителя в Москве. Хиротонисан 7 мая за Божественной литургией в Новодевичьем монастыре в Москве. Богослужения возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Приятное для Знакомство в Интернете:
Несколько лет назад я была в Астрахани и узнала - ТАМ РОДИТЕЛИ записывают своих детей в школу«Боголепъ» при Иоанно-Предтеченском монастыре чуть ли не с рождения - конкурс! А Директором и преподавателем Центра дополнительного образования «Боголепъ» был Иеромонах Антоний!

Митрополит Астраханский и Камызякский Иона:
"Антонию привили крепкую веру бабушка и мама. Он окончил высшее учебное заведение, АГТУ. Тогда монастырь только у нас открылся, и он устроился туда дворником, потом стал послушником, поступил в Свято-Тихоновский Университет, который и окончил в декабре - у него два высших образования, и он очень хорошо умеет говорить. Как-то я доверил ему проводить ярмарку: «Благоустрой все здесь». Он так все хорошо все устроил! И нельзя не заметить множество его замечательных способностей. Я внимательно наблюдаю за его ростом".
Теперь иеромонаху Антонию (Азизову) определено быть Епископом Ахтубинским и Енотаевским
Епископ Анто́ний (в миру И́горь Шамсулла́евич Ази́зов; 18 июня 1979, Астрахань) - епископ Русской православной церкви, епископ Ахтубинский и Енотаевский.
Тезоименитство - 30 января (память преподобного Антония Великого).

"Вчера, когда Святейший Патриарх Кирилл и другие архипастыри совершали надо мной свои святительские молитвы, я понимал, что моих немощных сил недостаточно, чтобы понести это высокое служение, и что только их молитвами, их благословением, благодатью Духа Святаго моя немощь может укрепиться. Но также и вас сегодня я прошу о молитвах. Был в моей жизни монашеский постриг, была дьяконская хиротония, иерейская хиротония, но то, что было вчера, - это было нечто особенное. Могу вам однозначно сказать: я почувствовал, с одной стороны, великую милость Божию, с другой стороны - тяжесть креста архиерейского служения".

За первый месяц архипастырского служения епископ посетил 15 населенных пунктов в составе новообразованной епархии, проехав более 10 тысяч километров. «У меня постоянное ощущение, что я куда-то еду», - сказал владыка в одном из интервью. Архиерейские богослужения прошли повсюду - от маленьких сельских храмов до храма Рождества Пресвятой Богородицы в с.Никольском (самого большого храма в Поволжье).

"Я увидел, что нигде нет какой-то безысходности и унылости. Да, есть трудности и переживания, но, тем не менее, есть удивительная способность у людей, живущих в России, принимать жизнь такой, какая она есть и радоваться тому, что даёт Господь. Я раньше мало общался с верующими людьми в сёлах и здесь я вижу, что они отличаются от верующих в городах, у них более выражена связь с духовным наследием, духовными корнями. И она себя проявляет: в бабушках и дедушках очень крепкая жизненная сила. И она меня приятно поразила"
http://www.patriarchia.ru/db/text/2877794.html

Начало деятельности в Ахтубинской епархии

8 мая 2013 года, в среду Светлой седмицы новый архиерей прибыл в Ахтубинскую епархию. Обращаясь к пастве, он сказал:
Вчера, когда Святейший Патриарх Кирилл и другие архипастыри совершали надо мной свои святительские молитвы, я понимал, что моих немощных сил недостаточно, чтобы понести это высокое служение, и что только их молитвами, их благословением, благодатью Духа Святаго моя немощь может укрепиться. Но также и вас сегодня я прошу о молитвах. Был в моей жизни монашеский постриг, была дьяконская хиротония, иерейская хиротония, но то, что было вчера, - это было нечто особенное. Могу вам однозначно сказать: я почувствовал, с одной стороны, великую милость Божию, с другой стороны - тяжесть креста архиерейского служения.
За первый месяц архипастырского служения епископ посетил 15 населенных пунктов в составе новообразованной епархии, проехав более 10 тысяч километров. «У меня постоянное ощущение, что я куда-то еду», - сказал владыка в одном из интервью.
Архиерейские богослужения прошли повсюду - от маленьких сельских храмов до храма Рождества Пресвятой Богородицы в с. Никольском (самого большого храма в Поволжье).
Я увидел, что нигде нет какой-то безысходности и унылости. Да, есть трудности и переживания, но, тем не менее, есть удивительная способность у людей, живущих в России, принимать жизнь такой, какая она есть и радоваться тому, что даёт Господь. Я раньше мало общался с верующими людьми в сёлах и здесь я вижу, что они отличаются от верующих в городах, у них более выражена связь с духовным наследием, духовными корнями. И она себя проявляет: в бабушках и дедушках очень крепкая жизненная сила. И она меня приятно поразила
24 июня 2013 г. епископ провел первое епархиальное собрание, на котором были избраны епархиальный совет, епархиальный суд, отделы епархии по катехизации и образованию, по работе с молодёжью, социальной работе и благотворительности, по работе с военными силами и казачеством, миссионерский отдел.
В своем докладе на епархиальном собрании 24 июня владыка Антоний сказал:
Я глубоко убежден, что если ядром сельской общины не будет сельская приходская община, то мы очень скоро окончательно потеряем русские села. <…> Вот у меня есть образ такой крепкой общины, где людям не все равно, что происходит с ближним, где социальная работа, прежде всего, сводится к тому, что люди помогают друг другу, друг друга знают и в беде не оставляют, где образование основано на том, что сами родители объединяются, создают школу, своих же детей учат Закону Божьему. Потому что в этом есть необходимость. Где миссионерская работа основана на том, что приход не замкнут сам на себе, где он всегда открыт окружающим людям. И вот эти люди, собранные в храме, - они особенные, они радостные. Вот вам миссионерская работа.
Да, это идеал. Я уже много раз слышал фразу, что людям ничего не надо. Когда мы это произносим, сразу отгораживаемся от людей. Люди нас никогда не услышат, если мы будем говорить, что им ничего не надо. Должно быть надо нам. Сегодня мы с вами слышали прекрасное Евангелие о том, как Господь оставляет 99 овец и взыскивает одну заблудшую. И когда я говорю слово «приход», я буду всегда иметь в виду не тех людей, которые приходят к нам в храмы по воскресениям и субботним дням, я буду иметь в виду всех тех людей, которые живут на территории вашего храма. Всех тех людей, которые живут на территории шести районов нашей епархии. Я считаю их нашими прихожанами. Больше вам скажу, я даже не делю их по национальному признаку, потому как глубоко убежден, что национальность не определяет вероисповедание. И поверьте, если мы с вами будем считать прихожанами только тех, кто к нам пришел, то мы плохие пастыри. Мы должны сами идти к людям. И если живущие вокруг нас люди пока ещё не в храме, это должна быть наша проблема.
Организация духовной жизни паствы
На праздник Крещения Господня, 19 января 2014 г., владыка отслужил в Ахтубинске ночную литургию, которую посетило несколько десятков человек.
Великим постом 2014 года владыка совершал Литургию Преждеосвященных Даров в вечернее время, как и положено по Уставу.
Работа с вооруженными силами и казачеством
В связи с тем, что территория Ахтубинской епархии включает в себя ЗАТО г. Знаменск, одним из важнейших направлений работы владыки стало окормление военнослужащих. Началась организация Центра духовной подготовки для военнослужащих, в епархии появилось два священнослужителя, чьим послушанием является духовное окормление военного состава.
29 августа 2013 г. епископ Антоний совершил Божественную литургию на полигоне Капустин Яр в Астраханской области перед началом учений с боевой стрельбой зенитных ракетных комплексов. 17 декабря 2013 г. владыка освятил на территории одной из частей 4 Государственного Центрального Межвидового Полигона храм в честь Спаса Нерукотворного. Этот храм стал частью Духовно-патриотического центра 4 ГЦМП.
Я вижу заинтересованность руководства гарнизона, под Центр отдали солдатский клуб. Там проблема «висела» долгие годы - были выделены штатные должности капелланов, и вот, наконец, на них пришли священники. Сейчас мы их отправили на обучение.
Большое внимание владыка Антоний уделяет работе с казачеством. 20 октября 2013 г. владыка отслужил Божественную литургию на полигоне в пос. Стрелецкий Астраханской области, где проходили военно-полевые казачьи сборы. В тот же день епископ встретился с казачьими атаманами, прибывшими на полигон. «Казачество немыслимо без православия, и поэтому возрождение казачества должно идти через его воцерковление», - сказал владыка. Он поручил разработать и распространить памятки со списком минимальных требований к православному казаку - знание Символа веры, молитвы «Отче наш», регулярное причастие и др. Намечены духовные беседы духовников казачьих обществ с казаками. 27 октября 2013 г. владыка участвовал в казачьем круге Красноярской станицы, который проходил на территории Христорождественского женского монастыря села Красный Яр.
«Для поддержания дисциплины во главе должно стоять послушание атаману, принцип единоначалия. Это можно сравнить с послушанием Владыке духовенства вверенной ему епархии. Атаман должен быть примером праведной духовной жизни, поскольку взрослых, состоявшихся людей властью, принуждением, силой что-либо сделать не заставишь. Если хочешь, чтобы за тобой пошли люди, добейся уважения, стань им примером», - сказал епископ.
Информационная и катехизическая деятельность
В новой епархии немедленно появилось два СМИ: сайт епархии и газета «Ахтубинские епархиальные ведомости».
В начале 2014 г. в ахтубинском Владимирском соборе был организован класс, в котором начались беседы о вере и Церкви для взрослых, по четвергам в 18.30. Беседы вел владыка Антоний.
Работа с молодежью
С осени 2013 г. владыка стал посещать учебные заведения и беседовать с учащимися. Сначала это были школы, а в марте 2014 г. - ахтубинский филиал МАИ.
По благословению владыки Антония 22-24 ноября 2013 г. в Ахтубинской епархии состоялся первый молодежный слет, который открылся лекцией архиерея, а 14-16 февраля 2014 г. - слет православной молодежи Черноярского района. Епархия предполагала таким путем положить начало молодежным активам при приходах.
Общественная деятельность
Владыка вошел в состав межведомственной рабочей группы по ранней профилактике семейного неблагополучия при Центре социальной поддержки населения Ахтубинского района и Общественной палаты МО «Город Ахтубинск» при Главе МО «Город Ахтубинск».
После теракта в соседнем Волгограде, произошедшего 29 декабря 2013 г., владыка Антоний обратился к пастве с призывом «молитвенно почтить память усопших и молиться о здравии пострадавших. Это наша общая боль. Призываю всех воздержаться от особых новогодних увеселений и посвятить это время молитвенному сопереживанию нашим братьям и сестрам». 1 января 2014 г. владыка отслужил в Ахтубинске молебен об умножении любви и литию о погибших, а затем в селе Капустин Яр совершил отпевание погибшего при теракте сына одной из прихожанок.
Социальная деятельность
По благословению епископа Антония в епархии была запущена программа подготовки приходских социальных работников под руководством иерея Вячеслава Шемякина, дипломированного специалиста по социальной работе.
Другие события
По благословению Святейшего Патриарха Кирилла, в сентябре 2013 г. владыка Антоний поступил в Общецерковную аспирантуру и докторантуру имени святых Кирилла и Мефодия на кафедру истории.
21 сентября 2013 г., после литургии и городского крестного хода, владыка Антоний заложил камень в основание будущей часовни у мемориального комплекса «Крыло Икара» в Ахтубинске.
16 октября 2013 г. на втором епархиальном собрании, подводя итоги работы епархиального совета и своей за минувшие месяцы, епископ отметил, что в период после 24 июня им было совершено 45 Божественных Литургий и были посещены все приходы Ахтубинской епархии. В процессе реставрации и финансовой поддержки находятся восстанавливающиеся храмы Успения Пресвятой Богородицы в селе Копановка и Покрова Пресвятой Богородицы в селе Пришиб Астраханской области. Отдельно Его Преосвященство отметил освящение поклонного креста в селе Сероглазка и сход жителей в селе Золотуха, во время которых верующие проявили большой интерес относительно строительства сельских храмов и выступили с инициативой создания приходской общины.
В интервью в феврале 2014 г., говоря об итогах девяти месяцев существования епархии, владыка отметил: «Главное достижение - это осознание нашей епархиальной общности, такой церковной соборности. Мы начали со священниками собираться, вместе обсуждать различные вопросы, вместе служить. Это единение, которое я хорошо чувствую»
Из: http://ru.wikipedia.org/wiki/%C0%ED%F2%EE%ED%E8%E9_(%C0%E7%E8%E7%EE%E2)

– Владыка, от кого зависит, состоится ли в новом храме община?

– От священника, конечно. Ну и от архиерея, все-таки мы рукополагаем и назначаем священников на приход. Правда, не скажу, что очередь стоит из желающих принять священный сан, особенно в таких маленьких епархиях, как наша.

У нас в епархии есть село Вязовка. Семьсот человек жителей. Храма не было. Построили. Появился священник. Поначалу у народа был эффект новизны. Ходили многие, но ажиотаж быстро прошел, волна схлынула и на службе максимум пять-шесть человек приходило.

Святитель Николай Японский, когда оказался в Японии, в своем дневнике написал: «Думал, еду к невесте, которая встретит меня с распростертыми объятьями. Оказалось, моя невеста спит самым прозаическим сном». Так и здесь. Священника никто не встречал, не ждал, о нем не думал.

Есть такая ужасная фраза: «никому ничего не надо». Я запрещаю ее произносить священникам. Всегда говорю, что не другим, а нам должно быть надо. Это нам нужен человек – он главная забота и попечение священника.

Как только наш молодой батюшка отнесся к людям с усердием, нацелился на человека, храм в Вязовке тут же стал наполняться. Но я теперь понимаю, что нужен минимуму год, чтобы что-то начало меняться.

– Что же он сделал?

– Не скажу, что что-то особенное. Просто собирал людей, говорил, выезжал с ними вместе куда-то. Понимаете, можно технологично продумывать мероприятия, цели и задачи, предлагать набор действий, но каждый раз все будет упираться в священника, его опыт, горение, усердие, но не в плане устройства мероприятий, а в плане правильного устроения приходской общины.

– Все упирается в личность священника?

– Нет, личность священника может стать серьезной проблемой и даже искушением. Жизнь общины не должна быть замкнута на пастыре. Ему должно умаляться, а Христу возрастать. Священник стоит перед Престолом, а за ним – люди. Он совершает литургию, потому что люди есть, а не сам по себе.

Рождение общины в большей мере зависит не от качеств личности, а от качества духовного и общечеловеческого воспитания священника, от желания двигаться и не застревать, от правильного отношения к пастве.

Правильно выстроенная пастырем приходская жизнь – это среда, в которой, есть место Богу подействовать, даже если человек первоначально приходит за неким душевным комфортом и храм осознается как некая форма досуга. Однажды Слово Божие коснется сердца человеческого. Но для этого пастырю нужно выстроить условия.

Нужно перестать возрождать и начать жить

– А есть ли смысл в общине сегодня?

– Община – это способ существования Церкви. Если мы считаем себя приверженцами Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, то понимаем, что вне общины Церковь невозможна. Давно пора перестать жить идеями, будто мы что-то возрождаем, например, жизнь в Церкви. Нужно перестать возрождать и начать жить.

– Кто или что может быть стержнем общины?

– С точки зрения канонов (во всяком случае, так было в древности), священник рукополагался в конкретную общину, потому что духовенство вообще выдвигалось из общины. Священник стержнем и становился. Сейчас все иначе. В городских приходах священник может раствориться в делах, спрятаться. В селе это невозможно.

Когда наша епархия только образовалась (она же в основном сельская), на одном из собраний отчасти наивно, но с некоторой внутренней убежденностью, я говорил, что без создания церковно-приходской общины мы не то что церковную жизнь на нужные рельсы не поставим, мы просто потеряем наши села.

Село всегда жило по принципу: сосед справа, сосед слева, то есть важен тот, кто первым придет на помощь. Принцип этот давно нарушен и потому разобщение в селе переживается сегодня острее, чем в городе. Если четыре года назад я говорил о своих догадках, теперь я окончательно убежден, что в сельском приходе стержнем и ядром общины является священник. Впрочем, для создания общины и этого мало.

– Что вы имеете в виду?

– Я уверен, например, что храм в селе не обязан быть огромным. Инфраструктура важнее. Лучше построить небольшой и уютный храм, а излишки средств пустить на строительство приходского дома, школы, детской площадки, чем возводить что-то грандиозное. В основе должна лежать литургическая жизнь, потому что без нее ничего не получится, но про инфраструктуру забывать нельзя.

– Благоукрашение храма всегда было формой прославления Творца, а способом привлечения паствы, разве нет?

– Да, но сознание человека сегодня изменилось, да и люди в целом. Тогда община была данностью жизни. Из поколения в поколение передавались духовно-нравственные традиции, ценности, опыт. Конечно, благолепный храм построить здорово.

Но у меня есть села, где стоит такой огромный храм, все население села можно туда привести, поставить, еще место останется. Достался нам от предков. Не знаю насколько храм таких размеров был востребован тогда, наверное, это было важно, раз построили.

Но если это действительно было важно, то тех печальных событий, которые произошли столетие назад, наверное, не случилось бы. Говорить, что до революции у нас был образец общинно-церковной жизни – тупик и самообман. Пытаться повторить ту общину – так это еще большая иллюзия. Расстаньтесь с ней, наконец.

Люди нуждаются в объединении. Людям вообще-то хочется быть вместе, а они разучились. Церковь вынуждена теперь создавать для этого условия.

Я не говорю, что внебогослужебная деятельность должна стоять в приоритете. Нет, конечно, но, однажды, я сказал своим отцам, что приход – это все люди, которые населяют определённую территорию, не важно каково их этническое происхождение и даже вероисповедание.

Они потенциально все – наши прихожане. Они и есть те люди, за которых мы должны болезновать сердцем. Приходят, уходят, сочувствуют нам или нет – совершенно не важно. Господь поставил нас здесь служить. Точка.

Оставьте привычку “догнать и причинить любовь”

– Многие считают общину клубом по интересам, куда ходят по воскресеньям, повидать знакомых, обменяться вещами и услышать последние новости.

– Грань между околорелигиозной тусовкой и реальной духовной жизнью довольно тонкая. В прошлом происходило ровно то же, пусть люди и ходили в храм безоговорочно. Глубина духовной жизни оставалась разной. Кто-то переживал сердцем, посвящал себя Богу и служению ближнему.

Напряженность духовной жизни такого человека была высока. Но кто-то оставался на поверхности, на уровне внешнего посещения храма, потому что шел по привычке, из-за воспитания, по обязанности, ведь «в воскресенье надо быть в церкви». Такой человек в глубине не менялся.

– Где же эта грань? Как определить, когда человек оказывается в клубе по интересам, а когда становится частью живой церкви?

– Для меня лично грань лежит в плоскости вхождения в литургическую жизнь. Понятно, что мы должны об этом говорить, к этому приводить, добиваться, чтобы в конечном итоге главным смыслом для верующих стал Христос. Понимаете, нас в Церкви не дела объединяют, нас Христос объединяет.

– Когда же община становится общиной?

– Тогда, когда люди элементарно знают друг друга. Когда между ними складываются религиозные отношения. Когда они вместе молятся, например, читают молитву по соглашению. У нас в приходах это распространено. Прихожане разбиваются на двадцатки и каждый в свое время читает кафизму, поминая друг друга и тех, кому нужна помощь. За день прочитывается вся Псалтирь.

Признак общины – наличие социальных связей, соучастие в жизни друг друга, когда все мы становимся такими соприкасающимися концентрическими кругами. Приходишь в храм и понимаешь, что тебе важен человек, который стоит и молится рядом. Потом его нет месяц-два-три и ты думаешь: почему, куда пропал? Вот это сложившаяся община.

– Как в приходе это должно быть построено? Нужно переписать прихожан с адресами, телефонами, фотографиями? Как быть тем, которые хотят просто прийти и помолиться и чтоб их никто не трогал?

– В Церкви никто никого не должен насиловать. Церковь вообще зиждется на свободе, она живой организма, а не искусственное образование. Замечательно, когда есть прихожанин со здоровой активностью, который имеет понимание о людях нуждающихся. Допускаю и то, что не всякий хочет в этот список нуждающихся попадать. Так оставьте его, а еще привычку «догнать и причинить любовь», и все сложится, как должно.

Помню себя прихожанином. У меня было искушение и настоящая брань против одного человека. Я его знать не знал. Ни имени, ни фамилии, ни профессии, вообще, кто он и что, но внутренняя неприязнь к нему была довольно сильной. Отпустило меня только тогда, когда в Прощеное Воскресенье я попросил у него прощения. А он просто поклонился и отозвался в ответ. Мне стало так легко. Я понял, что моя брань на него была на уровне мыслей, каких-то внутренних смущений, но именно эта сомолитвенность нас объединила.

Вообще, Прощеное Воскресенье, когда человек просит прощения не у узкого круга знакомых, а у всех в храме вне зависимости от степени знакомства – это и есть проявление настоящего общинного духа.

– Некоторые говорят, что им легко молиться в храме, когда никого нет.

– Больше скажу, некоторые даже специально такие храмы выбирают. Но поймите, соборность и сомолитвенность важны, потому что подчеркивают единство и соборность самой Церкви.

Это как цепное дыхание в пении, когда один перестает петь, чтобы набрать воздуха, а мелодия не прекращается, потому что рядом есть тот, кто продолжает петь. Так и в молитве. Стоишь в храме (понятно, все немощные, в молитве внимание рассеивается), а рядом стоит человек, который в этот момент продолжает молиться, пока ты отвлекся. Потом ты перехватываешь дыхание его молитвы.

Литургическая жизнь – это сердцевина, на которую все нанизывается, она основа общинной жизни.

У людей сегодня очень много нужд. У нас в приходах, например, устраивают молебны для беременных и не имущих детей женщин. Это происходит по инициативе самих людей. В общину людей объединяет именно общий молитвенный дух. Священнику же нужно иметь об этом попечение и стараться по мере сил быть соучастником.

Епископ Ахтубинский Антоний. Фото: ahtuba-eparhia.ru

Деление людей на своих и чужих – болезнь церковной жизни

– Как же выстроить такую стройную систему?

– Любить людей. Другого рецепта нет. Но здесь действительно бывает обратная крайность. Когда я был назначен в епархию, обнаружил, что у нас есть приходы с узким кругом лиц, собранных вокруг настоятеля.

Все, что есть на приходе, будь то состояние храма или число прихожан, всех устраивало. Это был такой закрытый клуб для «своих». Люди жили по принципу «лишь бы ничего не менять». Своими действиями мне пришлось взламывать систему.

– Как и зачем?

– Пришлось перемещать священнослужителей, но не потому что я враг людей, и сложившихся отношений на приходе. Мне важно было вывести священника из состояния застоя, в котором может оказаться даже самый талантливый человек. Я старался помещать их в «кризисное» состояние, чтобы они встряхнулись, чтобы выработалась энергия и появился вкус к переменам вокруг.

На вопрос «зачем» ответить еще проще. Круг женщин среднего возраста, которые плотным кольцом смыкаются вокруг настоятеля, отсекая чужаков, как и вообще деление людей на чужих и своих – болезни нашей церковной жизни, доставшиеся нам с советских времен.

Чтобы учредить приход в СССР, нужно было собрать двадцать человек учредителей. Они были ядром, которые решали финансовые вопросы, да и любые другие. Настоятель был наемным человеком при них. Этот ужасный принцип двадцатки в провинции продолжает процветать и сейчас.

Сложно, но важно убедить, кстати и священников, что настоятель – это руководитель прихода, отец, который отвечает за создание в общине атмосферы искренней, нелицемерной, спокойной любви без всяких ненужных мистических вещей и переживаний по поводу конца света.

– Часто за священниками закреплено несколько храмов. Возможно ли в таких условиях создать общину?

– Если у священника в окормлении несколько сел они иногда живут по принципу: приехал, послужил, уехал. Батюшки совершенно искренне считают, что совершить литургию, поисповедовать, причастить – это и есть «сделал, что мог». Но тогда действительно не будет никакой общины.

Литургия – это отдельная сторона служения и жизни священника. Как и для чего священник служит литургию? Что она для него? Просто треба, которую он совершает ради людей, которые пришли и заказали «обедню». Или это момент личного предстояния перед Богом?

Скажу больше – служить недостаточно, нужно, вообще-то, еще и общаться. В конце концов, мы живем за счет прихожан и подаяния. Значит, мы им обязаны. Значит, нужно приехать к людям в будний день, не утром, так вечером, поговорить, узнать о нуждах, помолиться вместе. Никто не пришел? Ну значит просто помолиться за тех, кто в этом месте живет.

Ключевая проблема нашей духовной жизни – кризис духовенства, духовничества и пастырства. Сегодня эти понятия сдвинулись и перепутались. И как следствие в духовной жизни мирян бывает не все в порядке. Они часто совершенно не чувствуют себя частью Церкви, они мыслят себя как нечто внешнее или наоборот, осознают себя хозяевами прихода, где среди них наемный человек – батюшка.

Эти кризисы как раз и заставляют нас говорить о том, что делать, чтобы создать общину. Хотя община настолько естественная вещь, что вне ее церковь жить просто не может.

Если мы будем осуществлять свое пастырство в евангельском, святоотеческом в духе, если в этом духе будем воспитывать своих прихожан, то общины создадутся сами собой и неизбежно.

Молодые священники в селе – герои нашего времени

– Представьте, что наш разговор слушает молодой священник, перед которым такая задача стоит. Он видит, что крепкие общины рождаются из общего дела, которым люди скреплены, как клеем “Момент”. В одном приходе – общие дела милосердия, в другом – воспитание детей в многодетных семьях, в третьем – строительство храма. Общее дело – это такой простой, буквальный и понятный путь для созидания общины.

– Суть же не в общем деле. Его, наконец, можно придумать. В каждом населенном пункте найдется проблема, которую можно и нужно решать. Дело в том, насколько священник мыслит себя пастырем. Готов ли он отвечать за людей, которые к нему притекают, которых ему вверил Господь? Готов ли вести ко Христу, а не к себе в конечном итоге? Насколько он в священстве ради Иисуса, а не ради хлеба куса?

Глубокая пастырская задача в том, чтобы произошло преображение человека. Да, трудно. Но простите, а тогда зачем мы в Церкви? Зачем община, если человек не меняется? Да, это не происходит вдруг и благодаря технологиям.

Здесь нет другого рецепта, кроме Евангелия и идеи Любви. Если любишь, значит тебе не все равно, значит сопереживаешь, значит готов, ущемляя себя, свое время, комфорт идти к человеку. Это и есть деятельное проявление любви.

– Многие ли сегодня идут в священники, потому что это модно?

– Уже не модно. Совсем. Быть священником не только не модно, это становится чем-то неперспективным. Главное, можно сильно начать унывать.

– Отчего унывают священники?

– Люди не отзывчивы и не откликаются. Вроде все правильно делаешь, по «технологии»: встречи организовываешь, беседы проводишь, открыт для всех, а все равно не получается. Но уныние – оно от того, что мы слишком много надеемся на себя. Мы уверены, что можем вот сейчас что-то сделать или сказать и человек рядом переменится.

Ничего подобного. Во всем действует Господь. Молишься Богу, просишь и все устраивается. В свое время, когда у меня было собеседование со Святейшим Патриархом Кириллом, на опасения с моей стороны, что начну унывать от трудностей реальной жизни, он сказал: «А ты не унывай. Ты служи. Служишь – и уже хорошо».

И я понимаю, что литургия – это тот самый момент, когда можно у Бога выпросить все, что угодно, и прежде всего сил. Он даст силы, если тебе это будет полезно, полезно для Церкви, и все будет.

Я архиерей. Мне, наверное, положено ворчать на духовенство, но однажды я посмотрел на своих молодых священников и признался, что очень им благодарен. Они служат в непростых условиях. Вокруг их успешные ровесники куда-то стремятся, едут, двигаются, добиваются. А они отказались от благополучия. Представьте, человек жил в городе, а приехал служить в село.

Средняя зарплата у духовенства в нашей епархии 15-20 тысяч рублей. Бытовые условия часто непростые. Это трудно, это требует самоотверженности, не только от священника но и от его супруги и детей. Не все к этому готовы.

Молодому человеку вообще трудно прийти в храм без ложного энтузиазма, с трезвостью, встать по другую сторону иконостаса и принять, что в жизни от него больше ничего не зависит, а только от Бога. Но многие идут, потому что настолько доверяют Богу, что готовы отдать Ему всю свою жизнь. Я таким людям благодарен.

Принципы жизнеустройства общества поменялись. Не то чтобы человек не хочет быть самоотверженным альтруистом, ему тяжело, под гнетом тех благ и «радостей», которые предлагает мiр. И для меня те, кто сегодня делает выбор в пользу служения Церкви, особенно в селе, настоящие герои нашего времени.