Забытый васнецов. Правнучатая племянница Виктора Васнецова: "Это заказ Божий!» — сказал прадед, приступив к росписи Владимирского собора

Виктор Васнецов знаменит в первую очередь как художник сказочно-былинного жанра. Его произведения, воспевающие поэтическую красоту русского народного фольклора, – «Витязь на распутье» (1882), «Ковер-самолет» (1880), «Аленушка» (1881), «Иван-царевич на Сером волке» (1889), «Богатыри» (1898) – с самого раннего детства входят в нашу жизнь, формируя тот яркий образный ряд детского мировоззрения, который навсегда остается в нем определенным маяком нашего самоопределения. Между тем, мало кто связывает имя Виктора Васнецова с религиозной живописью, которая на самом деле занимала очень важное место в его творчестве.

В. Васнецов. Автопортрет. 1873. Холст, масло. 71х58. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Виктор Васнецов родился в 1848 году в селе Лопьял Вятской губернии в семье священника. Село Рябово , куда вскоре после рождения сына Виктора перебралась семья, – родовое гнездо Васнецовых. Здесь будущий художник провел детство, юность, получив крещение в сказочных вятских лесах, впоследствии воспетых им в живописи. «Этот замечательный оригинальный русский художник родился в Вятской губернии, родине моего отца, – писал Федор Шаляпин о Викторе Васнецове. – Поразительно, каких людей рождают на сухом песке растущие еловые леса Вятки! Выходят из вятских лесов и появляются на удивление изнеженных столиц люди, как бы из самой этой древней скифской почвы выделанные. Массивные духом, крепкие телом богатыри…» . Корни особого васнецовского художественного стиля, представляющего собой уникальное самобытное явление, таятся именно в этих скромных пейзажах российской глубинки, в красоте и поэзии русских народных сказаний, песен и былин, в философских размышлениях глубоко религиозного отца, сельского священника, который, по словам Виктора Васнецова, прогуливаясь с детьми по полям в звездные августовские ночи, «влил в детские души живое неистребимое представление о Живом, действительно Сущем Боге» . Неприятие зла и вера в победу добра стало основным мотивом жизни и творчества Виктора Васнецова. В поисках идеала он обращался к народной мудрости, к библейским и евангельским историям. Именно поэтому интерес к сказочно-фантастической тематике сосуществует у Васнецова с интересом к проблематике христианской. Чрезвычайно любопытны его рассуждения на тему добра и зла, оставленные им в дневниковых записях.

«Если в животном мире борьба неизбежна, то в мире человеческом должно было ее избежать, – пишет В. М. Васнецов в 1909 году. – Дух добра в человеке к тому бы и привел и не явилось бы нужды нападать и защищать; но, увы, в человеке восторжествовал дух зла, нарушена духовная заповедь Бога, вопреки страшной угрозе смерти, и вошла в мир человеческий смерть. Первое преступление против жизни брата совершено было не по нужде, не в защите своей жизни, а из зависти, греха духовного. Нарушена заповедь – закон жизни духовной человека, и открылась перед человеком область зла: борьбы, разрушения и смерти. Как законы физические непреложны для мира материального, животного, так законы духа непреложны, нарушение поведет к искажению, разрушению и гибели. Разум не оправдывает только веру в Бога, но требует Бога и Бог есть факт; как для моего сознания мое личное бытие и бытие окружающего меня мира есть живой непреложный для меня факт.

Христианское учение о нравственности тесно связано с верой в бессмертие человеческой души и с верой в Христа, как сына Бога живого, утвердившего эту веру на земле. Христос есть явление живого Бога на земле, чаемого и ожидаемого человечеством и предсказанного и иудейскими пророками и язычниками. Если Христос Иисус только лучший, умнейший, возвышеннейший человек, то нравственное его учение теряет силу обязательности. Гуманность альтруистов далеко не кажется строго и разумно обоснованной и нравственно обязательной и подвергается многим не безосновательным возражениям. Почему я больным, слабым, бедным обязан помогать? Почему больных, калек, несчастных я обязан оберегать, кормить, строить больницы? Не разумнее ли спасать и оберегать здоровых и сильных (как у древних), а слабых и больных предоставить их участи? И чем скорее они сгибнут и исчезнут, тем лучше для здоровья и крепости человечества? – не так ли? Далее: зачем мне стремиться лично делать добро, а если зло мне лично выгоднее? (учение об эгоизме). Что мне за дело, если от этого зла мой ближний страдает! Оберегайся и спасайся сам, если можешь, а не можешь – страдай и гибни. А у науки нет незыблемых оснований сильно возразить против такой теплой морали. Правда, такую мораль можно назвать звериной: но ведь человек с одной своей наукой, без Бога и Христа, неудержимо стремится к идеалу человека – культурного зверя, ибо если человек не носит в себе образа и подобия Божия, то, конечно, он зверь – высший зверь – образ и подобие зверино.

Так и Апокалипсис говорит и говорит непреложную истину, самую научную, – царство антихриста есть царство звериное! Вся история человечества есть борьба человека-зверя с человеком духовным и там, где чувствовалась победа человека над зверем – там светил свет Христов! »

Виктор Васнецов учился в Вятском духовном училище, затем в Вятской духовной семинарии . В 1867 году с благословения отца он уехал в Санкт-Петербург поступать в Академию художеств, обучение в которой успешно завершил в 1875 году.

Влюбленный в допетровскую теремную Русь, в образы былин и сказок русского народа, он стал одним из основоположников нового национального направления в изобразительном искусстве – неорусского стиля. «Мы тогда только внесем свою лепту в сокровищницу всемирного искусства, когда все силы свои устремим к развитию своего родного русского искусства, то есть когда с возможными для нас совершенством и полнотой изобразим и выразим красоту, мощь и смысл наших родных образов, нашей русской природы и человека, нашей настоящей жизни, нашего прошлого… наши грезы, мечты, нашу веру, и сумеем в своем истинно национальном отразить вечное, непреходящее » , ­– писал Виктор Васнецов.

В период господства бытового жанра с его социальной направленностью, Васнецов, как отметил искусствовед М. В. Алпатов, «в самой жизни сумел разглядеть то, что приобрело сказочный характер в его больших холстах» . Он открыл в русской сказке целую область для художественного осмысления. Отказавшись от изображения обыденной действительности, он обратился, по выражению А. Н. Бенуа, к «дивному миру народной фантастики» .

К концу XIX века все чаще и громче звучат призывы к возрождению национальных традиций религиозного искусства. Когда в 1882 году было закончено строительство собора Святого Равноапостольного князя Владимира в Киеве, посвященного 900-летию Крещения Руси, был поднят вопрос о том, чтобы придать его внутреннему убранству общий вид и характер древнерусского храма старовизантийского образца. Историк искусства, археолог А. В. Прахов (1846 – 1916), назначенный руководителем работ по созданию художественного оформления Владимирского собора, понимает, что решить поставленную задачу возрождения в современном памятнике традиций древней религиозной живописи и русского самобытного духа можно только с привлечением творческих сил, которые смогли бы вырваться за рамки отвлеченного церковного выхолощенного академизма. «„Сказочник“ Васнецов , – как писал А. Н. Бенуа, – представлялся в 80-х годах единственным поэтом среди непроглядной прозы русского искусства. […] Поэтому вполне понятно, что, когда профессору Прахову, человеку очень прозорливому и обладающему истинно эстетическим чутьем, пришлось выбрать кого-либо для расписывания Владимирского собора в древнерусском духе, выбор его пал на Васнецова » . Помимо Виктора Васнецова Адриан Прахов пригласил для росписей собора также М. В. Нестерова, П. А. Сведомского и В. А. Котарбинского.

Интерьер Владимирского собора в Киеве

Однако главную, гигантскую по масштабам часть работ осуществил именно Васнецов. Он проработал в Киеве десять лет, с 1885 по 1896 год, расписав более 2 000 квадратных метров стен, выполнив пятнадцать больших композиций и тридцать отдельных фигур. Художник самостоятельно разработал почти всю систему росписей, создав, по сути дела, свою формулу христианства в живописных образах.

Виктор Васнецов сохраняет византийские традиции в выборе сюжетов, в общей иконографической схеме церковной росписи, но при этом в каждую композицию привносит свое видение, часто отступая от канона, создавая свой оригинальный вариант, трактуя христианскую историю через призму осмысления ее в рамках русского православия и истории России. Наряду с традиционными сюжетами христианской церковной живописи, на стенах собора представлен целый сонм русских святых ­– настоящая галерея удивительных образов русских святителей, подвижников, князей и княжон (князь Владимир, княжна Ольга, князья Борис и Глеб, Андрей Боголюбский, Александр Невский, Сергий Радонежский, Преподобный Нестор Летописец), созданная на основе документальных описаний, житийной литературы, древнерусских икон. Владимирский собор в Киеве стал своеобразным гимном православной Руси. «В период празднования 900-летия крещения Руси собор должен был предстать памятником духовной истории России, где религиозная, мистическая суть принятия христианства соединялась бы с мыслью об исторической значимости этого события для русской государственности и культуры. Поэтому общехристианские сюжеты и образы соседствуют здесь с русскими персонажами, а исторические события окружены священными» .

Своеобразен колорит, имеющий сходство с яркими, сочными, декоративными красочными симфониями древнерусской религиозной живописи и византийской мозаики. Далеко не все композиции получились удачными – многие из них, чрезмерно хаотичные и перегруженные деталями, весьма театральны и поверхностны. А. Н. Бенуа упрекал Васнецова в небрежности и вялости рисунка, в чересчур импровизированном и быстром характере письма . Однако несмотря на многие недоработки, огрехи и упущения, нельзя не признать, что это был грандиозный подвижнический труд, который вошел в историю искусства, как документ религиозного сознания своей эпохи, как попытка пробиться сквозь церковный догматизм к «живой вере».

Получив заказ на росписи Владимирского собора, Васнецов серьезно подготовился к работе – не только основательно изучил древнерусскую иконопись, но и отправился в Италию знакомиться с величайшими произведениями византийского и западно-европейского искусства. Более всего его поразил сказочный собор Святого Марка в Венеции и мозаики Равенны – особенно образы Богоматери и Христа в базилике Сант-Аполлинаре-Нуово. «Впечатление от равеннских мозаик удивительное, точно рассвет видишь » , – писал Васнецов. «То, что я видел в Венеции, Равенне и Риме, дает мне достаточно впечатлений и материала для моего труда , – сообщал художник Адриану Прахову в июне 1885 года. – Самое сильное художественное византийское настроение мне дали Венеция – Святой Марк и Равенна ­– Святой Аполлинарий в городе и Аполлинарий in Classe и Святой Виталий. Это материал для меня незаменимый. Я, разумеется, не упоминаю о могучем и широком искусстве Возрождения – не видеть в оригинале Микеланджело, Рафаэля, Тициана, Веронезе, Тинторетто… – значит совсем не знать искусство – оно глубоко действует на душу и поучительно » .

Росписи Владимирского собора были первой и самой масштабной работой Васнецова в области религиозного искусства. Впрочем, сначала он не принял предложения Адриана Прахова. «Думаю – хорошо ли сделал, что отказался? – вспоминал он впоследствии. – Конкуренции старых мастеров испугался. И думаю, как бы можно так сочинить „Богоматерь с младенцем“, чтобы ни на кого не было похоже? Вспомнил, как однажды Александра Владимировна [супруга художника] в первый раз, по весне, вынесла на воздух Мишу [сына], и он, увидав плывущие по небу облака и летящих птичек, от радости всплеснул сразу обеими ручонками, точно хотел захватить ими все то, что видел. Вот тут и представилось ясно, что так надо просто сделать. Ведь так просто еще никто не писал » . Так родился образ васнецовской Богоматери , который для всех входящих во Владимирский собор, бесспорно, является самым сильным потрясением. «Когда я глядел на его Божью матерь с младенцем, с прозрачными херувимами и серафимами, я чувствовал, как духовно прозрачен, при всей своей творческой массивности сам автор » , – писал Федор Шаляпин.

Мадонна с младенцем. Росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896

Виктор Васнецов на лесах Владимирского собора во время работы над образом Богоматери. Фотография конца 1880-х годов

Закутанная в темно-синие, темно-фиолетовые одежды, царственно-величавая, вытянутая, подобно свече, фигура Мадонны, торжественно плывущая по золотому фону апсиды, чрезвычайно близка иконографическому византийскому типу. Сразу вспоминается Святая Мария из базилики Санта-Мария-Ассунта на острове Торчелло Венецианской лагуны.

Мадонна с младенцем. Мозаика. XI-XII века. Базилика Санта Мария Ассунта. Остров Торчелло. Венецианская лагуна

Однако выражение строгой печали и решимости в широко распахнутых глазах васнецовской Богородицы, неожиданный жест взметнувшихся вверх рук Младенца , жест, открытый навстречу всем страданиям мира – скорее всеохватывающий, нежели благословляющий ­– вносят в образ яркую ноту страстного порыва, тот оттенок психологизма, который не был свойственен ни византийскому, ни древнерусскому церковному искусству и не вписывался в иконографическую схему.

Глядя на Богоматерь Васнецова, невольно возникает ассоциация и с «Сикстинской Мадонной» Рафаэля.

Рафаэль. Сикстинская Мадонна. 1513-1514. Холст, масло. Галерея старых мастеров, Дрезден

Но у Рафаэля Мадонна представляет собой образ совершенной в нравственном и психологическом смысле женщины, запечатленной в момент проявления наивысшей степени концентрации силы воли и самообладания. Рафаэлевская Мадонна держит Младенца, не только не прижимая Его к себе, а словно едва Его касаясь, всецело отдавая Сына человечеству. Это наивысшее художественное изображение чистоты, непорочности и нравственного величия. «Как ни ужасна предчувствуемая перспектива личных страданий ее самой и ее Сына, но в широкой всеобъемлющей душе матери Христа жили те высокие идеалы, перед которыми личная жизнь человека является величиной незначительной, которую человек, не задумываясь, готов жертвовать для осуществления идеалов. Такой изображена у Рафаэля юная мать Христа… » – писал известный русский психиатр, публицист, почётный член Киевской духовной академии И. А. Сикорский (1842­–1819). У Васнецова же главный акцент сделан на душевном смятении Мадонны. Глубокая печаль, страх, боль и даже протест читаются в уставшем, скорбном взоре огромных глаз матери. Зная и видя будущее, она пытается удержать Сына, крепко прижимая Его к себе. Но выпрямленная фигура, твердая и ровная поступь, плотно сжатые губы дают нам понять, что Богоматерь полна сил нести свой долг до конца. В этом заключена и блестяще передана Васнецовым идея подвига – тяжкого нравственного долга, который человек несет с сознанием необходимости, но при этом с достоинством и терпением. В образе васнецовской Богоматери нет ни смиренной покорности неведения, ни божественного спокойствия, ни экстаза, а есть человеческое проникновение в Божественный замысел, сознание неотвратимости и неземной важности предстоящей миссии и преодоление душевной слабости. «Во всем этом , – как писал И. А. Сикорский, – красной нитью проходит та покорность нравственному долгу и то самоотречение, которое составляет народную черту русского характера » . Главное достоинство образа Мадонны, созданного Васнецовым, заключается в глубоко человечном и в то же время философско-религиозном понимании Богоматери. «Боже мой, что это за лик, и сколько в нем выражено! – писал очарованный васнецовской Мадонной историк и музыкант конца XIX – первой половины XX века Сергей Бартенев. – В нем и кротость, и ласка, и горе, и забота, и покорность; он весь живет, и то кажется, что улыбка скользит по нему, то облако печали пробегает . […] Это – Мать, Заступница и Прибежище. К такой матери легко прийти за помощью, за успокоением. Она встретит ласкою, согреет и успокоит, и ради нее пойдешь опять на страдание с легким сердцем » .

Образ Пресвятой Богородицы, отражающий национальный идеал материнства и заступничества, звучит лейтмотивом всей религиозной живописи Виктора Васнецова. Не случайно художника называли создателем «русской Мадонны». Полон пленительного очарования далеко не канонический, а скорее глубоко личностный образ Богоматери в иконостасе Владимирского собора.

Мадонна с младенцем. Фрагмент. Икона Владимирского собора в Киеве. 1885-1896

Святая Мария представлена совсем юной, сидящей в пол-оборота, с потупленным застенчивым взором, нежно прижимающей к себе Младенца, который своими огромными, бездонно-глубокими глазами с испугом и недоверием взирает на мир. По картонам Васнецова созданы мозаики с изображением Мадонны с младенцем на троне в алтаре русской православной церкви в Дармштадте (1899–1901) и в иконостасе собора Спаса-на-Крови в Санкт-Петербурге (1897–1901)

Пресвятая Богородица. 1897. Холст, масло. 209х88. Эскиз мозаики храма Спаса на Крови. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург и сама мозаика

огромное мозаичное панно «О Тебе радуется, Благодатная» в Георгиевском соборе в Гусь-Хрустальном (1896–1904).

О Тебе радуется, Благодатная. 1904. Мозаика по эскизу В. Васнецова. Георгиевский собор, Гусь-Хрустальный

Васнецов был увлечен до самозабвения работой в храме, считал ее одним из важнейших дел всей своей жизни, называя ее «путем к свету» . «Я крепко верю в силу идей своего дела, я верю, что нет на Руси для русского художника святее и плодотворнее дела – как украшение храма , – считал В. М. Васнецов. – Пусть мое исполнение будет несовершенно, даже плохо, но я знаю, что я прилагал все свои силы к делу плодотворному. […] В храме человек соприкасается с самой положительной стороной человеческого духа – с человеческим идеалом. Нужно заметить, что если человечество до сих пор сделало что-либо высокое в области искусства, то только на почве религиозных представлений » .

Во Владимирском соборе на протяжении десяти лет художник работал с раннего утра и до позднего вечера, оставаясь там до тех пор, пока позволял свет. От холода и сырости страдал частыми простудами. От утомительной тяжелой работы болела спина. Несколько раз, по его воспоминаниям, срывался с лесов. Однажды его подняли без сознания. Лишь чудом не разбился, когда упал, работая под самым куполом храма. Спасло то, что холщевой курткой зацепился за металлический крюк. Вспоминая этот случай, Виктор Васнецов говорил: «Меня сохранил Господь» .

Он выполняет масштабные многофигурные композиции, соединяя в них определенную долю условности, характерную для византийского канона, с реалистичной, подчас экспрессивной трактовкой образов. С одной стороны, подчеркивает плоскостность фронтальностью фигур, золотыми и сине-голубыми декоративными фонами, плакатной насыщенностью колорита, с другой стороны, разрушает это ощущение трансцендентности объемностью фигур и множественностью деталей. Порой в буквальном смысле слова цитирует некоторые фрагменты византийских мозаик – например, символическое изображение Христа и апостолов в виде двенадцати агнцев из базилики Сант-Аполлинаре-ин-Классе (Равенна).

Агнец Божий. Росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896

Базилика Сант-Аполлинаре-ин-Классе. Мозаики. VI век

И в то же время задумывает свое собственное художественное воплощение идеи искупительной жертвы, как главной идеи христианства, создавая трехчастную композицию. Первая часть которой «Единородный Сын – Слово Божье» представляет Христа в виде юноши с крестом и свитком в руках, сидящего на престоле в облаках в окружении символических образов евангелистов.

Единородный Сын. Эскиз к росписи Владимирского собора в Киеве. Холст, масло. 70х138. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Вторая – изображает «Бога-Отца» – величественного Старца с широкой белой бородой, восседающего на радуге среди звезд, который в глубокой печали, но с удивительным божественным спокойствием простирает руки, жертвуя Сыном во имя спасения людей.

Бог Отец. Картон для росписи Владимирского собора в Киеве. 1885. Холст, масло. 135х250. Государственная Третьяковская галерея

И, наконец, – «Распятие» с изображением Голгофской драмы, перенесенной на небеса. Охваченные скорбью ангелы в отчаянии поддерживают крест с пригвожденным к нему мертвым Христом.

Распятие. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1996. Холст, масло. 134х249. Государственная Третьковская галерея

Оригинальна по замыслу и смелости композиционного решения авторская интерпретация сцены из Апокалипсиса «Преддверие рая» , представляющая целое множество праведников, летящих по небесам к золотому Небесному граду, на страже которого, широко распластав крылья, торжественно стоят архангелы.

Преддверие рая. Триптих. Центральная часть. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896. Холст, масло. 295х482. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Преддверие рая. Триптих. Левая часть. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896. Холст, масло. 295х482. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Преддверие рая. Триптих. Правая часть. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896. Холст, масло. 295х482. Государственная Третьяковская галерея, Москва

«После сего взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. И восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу! И все Ангелы стояли вокруг престола и старцев и четырех животных, и пали перед престолом на лица свои, и поклонились Богу, говоря: аминь! благословение и слава, и премудрость и благодарение, и честь и сила и крепость Богу нашему во веки веков! Аминь ». (Откр. 7: 9 – 12) Всевозможные персонажи, вполне узнаваемые по характерным каноническим атрибутам, изображены Васнецовым в неожиданных ракурсах, в разном эмоциональном состоянии, отразившемся на их лицах. К свету устремляется разбойник, согбенный под тяжестью креста, старый Адам, Ева, погруженная в молитвенный экстаз, Авель в виде восторженного юноши с простертыми руками, испуганная Мария Магдалина с алавастровым сосудом, Мария Египетская с длинными седыми распущенными волосами, Святая София с тремя дочерьми, трогательно прижимающимися к ней, великомученицы Варвара и Екатерина, поддерживаемые ангелами. Cледует признать, что в целом композиция «Преддверие рая», перегруженная подробностями, нарочито повествовательна и в своей иллюстративности поверхностна. Е. Н. Трубецкой в своем труде «Умозрение в красках» о росписи «Преддверие рая» писал следующее: «У Васнецова полет праведных в рай имеет чересчур естественный характер физического движения: праведники устремляются в рай не только мыслями, но и всем туловищем; это, а также болезненно-истерическое выражение некоторых лиц сообщает всему изображению тот слишком реалистический для храма характер, который ослабляет впечатление » . Однако нельзя отказать художнику в оригинальности самой идеи создания грандиозной поэмы в красках, проникнутой особым мистическим настроением. С. П. Бартенев восторженно отзывался об образе Святой Екатерины, лицо которой полно выражения неземного блаженства.

Святая Екатерина. ПРеддверие рая. Фрагмент росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896

«Нельзя оторваться от этого лица , – писал он. – И чем больше смотришь, тем сильнее входит в сердце этот неизъяснимый покой, предчувствие такого блаженства, слов коего нет у нас тут на земле. Кто слышал adagio Девятой симфонии Бетховена и сильно чувствует музыку, тот поймет это состояние души, охватывающее грудь несказанною истомою неведомого блаженства. И что земные муки в сравнении с тем, что нас ожидает, с этой бесконечной духовной радостью » .

Традиционную по композиционному решению сцену «Страшного суда» с горизонтальным членением на небесную и земную сферы Васнецов контрастными сочетаниями ярких, насыщенных тонов превращает в мрачную, экспрессивную фантасмагорию. Доминирующий кроваво-красный цвет фона усиливают ощущение напряжения и мистицизма. Трубят в трубы ангелы. Грозный архангел взвешивает души. Восстают из гробов праведники. Низвергаются в огненную пучину грешники. Грозен и неумолим Христос с раскрытым Евангелием и крестом в руках, пришедший судить мир. Богоматерь прильнула к Сыну, безмолвно прося Его о милости, став отныне и навсегда Заступницей за весь человеческий род. В ее смиренно склоненной, преисполненной бесконечной печали фигуре отразилась та тонкая, едва уловимая связь неба и земли, на которой и держатся надежды мира на то, что не переполнится мера Божьего гнева.

Страшный суд. Роспись Владимирского собора в Киеве. 1885-1896

Страшный суд. Картон для росписи Владимирского собора в Киеве. Холст, масло. 290х277. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Без сомнения, работая над созданием своего «Страшного суда», Виктор Васнецов находился под влиянием знаменитой фрески Микеланджело. «Что такое „Страшный суд“ Микеланджело? – писал он. – Какие массы людей мятутся в ужасе, отчаянии и страхе! Они все голы, как мать родила, перед вечной Мировой Правдой. Даже апостолы, даже мученики и те в смятении, они не знают, они страшатся Его суда! […] Сколько разнообразия и в то же время единства во всей композиции – можно, пожалуй, сказать, что все чересчур массивно и громоздко, но эта массивность – признак страшной силы. Мороз продирает, когда войдешь во всю глубину мысли картины. Величайшая поэма форм, величайшая симфония на тему о Вечной Правде Божией­ – вот что такое „Страшный суд“ Микеланджело » .

К теме Страшного суда, Васнецов вернется еще один раз, создав в 1904 году почти аналогичную по замыслу и исполнению огромную картину «Страшный суд» (холст, масло, 700х680) для Георгиевского собора в Гусь-Хрустальном.

Страшный суд. 1904. Холст, масло. 700х680. Георгиевский собор, Гусь-Хрустальный

Эту сумбурную, перегруженную деталями, яркую по колориту композицию историк искусства П. П. Гнедич назвал «суммой болезненно-страстных религиозных фантазий христианских художников всех времен и народов». «В ней есть стихия. Стихийная борьба добра и зла, любви и ненависти, созидания и разрушения, – вековечная, излюбленная тема, пока жив человек на земле , – писал он. – Борьба дьявольского змия, сидящего в каждом человеке, с чистой, просветленной любовью – самая ужасная трагедия человечества » .

Выразительна сцена Евхаристии в апсиде Владимирского собора, изображающая царственно-величавую фигуру Христа с хлебом и чашей в руках и устремляющихся к нему апостолов, в выражении лиц и в стремительности поз которых отразилось осознание важности происходящего момента.

Евхаристия. Роспись Владимирского собора в Киеве. 1885-1896

Все композиции у Васнецова в отличие от статичных византийских наполнены движением, динамикой внутренней и внешней. Всплескивает руками Младенец в объятиях Богоматери, к свету летят по небу праведники, спешат к Христу апостолы, бурно жестикулируют пророки, низвергаются в огненное море грешники, встревоженно взмахивают крыльями серафимы и херувимы. И, наконец, как кульминация всему – взметнувшаяся в благословении рука Христа Вседержителя в главном куполе собора.

Христос Вседержитель. Роспись Владимирского собора в Киеве. 1885-1896

Васнецов, не отступая от традиционной передачи внешнего облика, нарушает привычную иератическую сдержанность и отстраненность, свойственные образу Христа Пантократора. Его Христос отличается от известных образов Спаса из синайского монастыря Святой Екатерины (VI век),

Спас Вседержитель. Икона. VI век. Монатырь Святой Екатерины, Синай

Пантократора из Равенны (VI век)

Христос с ангелами. Мозаика. Начало VI века. Базилика Сант Аполлинаре Нуово. Равенна

и из сицилийских храмов Монреале и Чефалу (XII век)

Христос Пантократор. XII век. Мозаика. Собор Монреале. Сицилия

Христос Пантократор. XII век. Мозаика. Собор Чефалу, Сицилия

не только этим порывистым взмахом руки, но и чрезвычайно проницательным взглядом. Важная характерная особенность васнецовского стиля – подчеркнуто выразительные глаза у всех без исключения персонажей. Преувеличенно огромные, традиционные глаза византийской иконографии у героев Васнецова наполнены необыкновенным разнообразием оттенков передаваемых чувств. Даже во взглядах многочисленных шестикрылых серафимов и ангелов, являющихся таинственными свидетелями Божественных тайн и в изобилии населяющих композиции, прочитывается богатая палитра эмоций – от страха, ужаса и недоумения до благоговейного трепета и молитвенного экстаза. Христос же взирает на людей с чувством сострадания, сопричастности и милосердия. Васнецовский Спас не столько Небесный Царь и Судия, сколько именно Спаситель, как сказано в любимом Васнецовым Евангелии от Иоанна: «Ибо не послал Бог сына своего в мир, чтобы судить, но чтобы мир спасен был через Него ». (Ин. 3:17)

Христос Вседержитель. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. 1886. Бумага, карандаш. 175х174. Государственная Третьяковская галерея

Спас. 1885. Бумага, уголь. Дом-музей В. М. Васнецова, Москва

В иконостасе собора – вполне традиционное изображение Иисуса Христа, сидящего на царском троне с каноническим благословляющим жестом правой руки и раскрытым Евангелием в левой. Однако византийский отстраненный и суровый взгляд и здесь сменяется соболезнующим взглядом всеохватывающей любви.

Иисус Христос. Икона Владимирского собора в Киеве. 1885-1896

Считая Христа «световым центром задач искусства» , Васнецов особенно высоко ценил изображения Спасителя, созданные византийцами, а также русскими художниками – Крамским, Поленовым, Ге и, в особенности, Александром Ивановым. Но он неустанно искал такой образ, в котором бы отразилось наивысшее воплощение Святого духа в человеческом облике, наиболее полное единение красоты внешней и внутренней. «Я опять ищу лик Христа – немалая задача, задача целых веков! – писал Виктор Васнецов Е. Г. Мамонтовой в 1889 году. – Христос, конечно, неизбежно должен быть личен, но личное представление Его должно возвыситься до мирового представления, то есть всему миру Он должен представиться таким, а не иным, и личное представление отдельного художника должно, наконец, совпасть с этим мировым представлением. […] Задача великая и невообразимо труднодостижимая » . К лику Христа Васнецов возвращался неоднократно. В 1897 годах делает эскиз для мозаичной иконы Спасителя в иконостасе собора Спас на Крови в Санкт-Петербурге.

Спаситель. 1897. Холст, масло. 209х88. Эскиз к мозаике для храма Спаса на Крови. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург и сама мозаика

Для фасада храма создает «Страстной цикл», в который вошли мозаики «Несение креста», «Распятие», «Снятие с креста».

Несение креста. 1901. Мозаика по эскизам Васнецова. Собор Воскресения Христова, Храм Спаса на Крови, Санкт-Петербург

Несение креста. 1899. Эскиз мозаики Храма Спаса на Крови. Холст, масло. 35х25. Государственный Русский музей

Распятие. 1901. Мозаика по эскизам Васнецова. Собор Воскресения Христова, Храм Спаса на Крови, Санкт-Петербург

Снятие со креста. 1901. Мозаика по эскизам Васнецова. Собор Воскресения Христова, Храм Спаса на Крови, Санкт-Петербург

Необыкновенной пронзительностью отличается образ Христа в терновом венце с выражением глубокого страдания на лице, исполненный Васнецовым в 1906 году для надгробного памятника командира лейб-гвардии Семёновского полка Г. А. Мина, жестоко убитого террористами .

Спаситель в терновом венце. 1906. Бумага, карандаш, уголь. 69х53. Кировский художественный музей им. В.М. и А.М. Васнецовых, Киров

Этот же лик он повторил в 1910 году в храме Христа Спасителя на Водах

Христос в терновом венце. Мозаика по эскизам В. Васнецова. 1910. Храм Христа Спасителя на Водах

построенного в честь моряков, погибших во время русско-японской войны. Муки Христа Виктор Васнецов ассоциировал со страданиями безвременно погибших людей. В Его образе он отразил глубоко личные переживания о судьбах русского народа. «Да отпустит Бог грехи наши и да поможет нашей бедной страдающей так тяжко Родине! Пошли людям добра! » – писал художник в 1905 году.

Религиозная живопись Виктора Васнецова всегда вызывала и продолжает вызывать неоднозначные оценки специалистов. Многие отмечают, что работы художника в этом жанре гораздо слабее его станковых произведений на сказочные сюжеты . Считается, что внешняя экзальтация, перегруженность повествовательными деталями, пестрота и натурализм размывают внутреннюю силу образов, упрощая их и делая их поверхностными. Впрочем, и сам художник весьма скептически относился к своим попыткам проникнуть в тайны древней церковной живописи, считая их по большей части безуспешными. Он понимал, что внутренний мир живописи того времени был гораздо более богатым в духовном смысле, считал невозможным воспроизвести глубину религиозного чувства Древней Руси, и говорил, что его живопись – это лишь слабое, выхолощенное отражение этого духа . Один из первых исследователей живописи Васнецова, его добрый друг, литератор, художественный критик Владимир Кигн-Дедлов (1856-1908) так объяснял феномен васнецовской религиозной живописи: «Васнецов не теолог, а художник. Он имеет дело не с догматами веры, а с религиозным настроением. Он – сын священника; он вырос в церкви и около церкви, среди икон, богослужения и молящихся; он семинарист, он человек из народа, в котором вера крепка; он вырос среди северного русского народа, для которого религия – всё: и философия, и нравственность, и наука, и искусство » .

Попытка Васнецова, как художника нового времени, восстановить церковную живопись в древнем византийском характере было отнюдь не слепым подражанием старинному церковному стилю, а выражением своего собственного религиозного видения, своей философской интерпретацией христианского мировоззрения, художественным воплощением своеобразного способа борьбы со злом. Не случайно русский философ Сергей Булгаков увидел «духовное сродство» между В. М. Васнецовым и Ф. М. Достоевским и, в частности, утверждал, что у Васнецова «нашло выражение религиозное чувство мятущегося века, прошедшее через горнило сомнений», что «художественная специальность» Васнецова – «психология религиозного чувства, живого и, следовательно, в высокой степени индивидуального» .

Васнецов попытался выразить христианское мировоззрение в народно-византийском духе на языке древних икон, былин и сказок русского народа. Стоит говорить об особом художественном оригинальном и самобытном васнецовском стиле религиозной живописи, характеризующемся богатой авторской фантазией, ярким декоративным колоритом, орнаментальностью, лубочностью, эффектными многофигурными композициями, соединением канонического понимания образов с их реалистической трактовкой. Определенной долей сентиментальности художник смягчил величавую условность древнего иератизма. А экспрессивность формы стала отражением воинствующей духовности, своеобразным васнецовским способом борьбы со злом. «Васнецов, соединив сказочный элемент с древними формами, вдохнул в византийское искусство новую жизнь , – так писал художественный критик С. К. Маковский. – Наш народ – сказочник по натуре, он проникнут суеверием преданий и легенд, уважением к чудесному. Глядя на образы Васнецова, невольно вспоминаешь связь между русской сказкой и русской верой » .

Религиозная живопись Васнецова, сочетавшая сказочный элемент народного мировоззрения с церковным каноном, – весьма любопытное художественное явление конца XIX столетия, которое расширило рамки традиционного храмового искусства именно ввиду поставленной задачи возрождения национально-романтических идеалов и русского самобытного духа. Может показаться спорной его попытка выразить христианское мировоззрение языком фольклорного народного творчества, поскольку, как справедливо отметила историк искусства С. С. Степанова, неглубокий, нарядный стиль сказочной изобразительной лексики оказывается в противоречии с многогранным смыслом и серьезностью религиозных понятий .

Однако как бы то ни было, нам уже никуда не деться от васнецовской Богоматери, стремительно шагающей нам навстречу по золотым небесам, от образа Младенца, распахнувшего свои объятия поровну на всех, от лика Спасителя, с состраданием и милосердием взирающего на каждого из нас. «Человек с тонкою, восприимчивой художественной натурой может прийти в храм сей атеистом, но должен уйти верующим, ибо нельзя же не внять тому, что с такою силой говорит вам , – так писал С. П. Бартенев о росписях Васнецова во Владимирском соборе. – В самом деле, надо согласиться или отвергнуть. А если отвергнуть, то нельзя оставаться тут, перед этими ликами. А куда бежать от них? Они врезались в память, взошли в душу, завладели сердцем » . Не случайно созданные Васнецовым образы вызвали тысячи подражаний и бесчисленные вариации. Подвижнический труд художника получил огромное признание, поскольку Владимирский собор в Киеве на тот момент явился символом возрождения Древней Руси и национального стиля. Беспрецедентным стало приобретение П. М. Третьяковым в галерею почти всех подготовительных картонов и эскизов к росписям Владимирского собора. «С Владимирским собором можно не соглашаться, но с ним надо считаться, как со значительным художественным произведением и выдающимся памятником современного русского религиозного сознания » , – так писал журнал «Мир искусства» в 1900 году.

Называя свою работу «путем к свету», Виктор Васнецов считал, что ради этого света нужно забывать «всякие надавливания судьбы, все „жизни мелочные сны“, забывать свои личные силы». «Какое мне дело, велик мой талант или мал – отдавай все! – восклицал он. – Отдавала же Евангельская вдова последнюю лепту Богу – отдавай и ты » . «Я только Русью и жил! – писал он в 1898 году. – Совершенно допускаю, что я слабо сумел выразиться. Что касается религиозной моей живописи, то также скажу, что я, как православный и искренне верующий русский, не мог хоть копеечную свечку не поставить Господу Богу. Может быть, свечка эта и из грубого воску, но поставлена она от души » .

Анастасия Татарникова

Иллюстративный материал и виртуальный тур по Владимирскому собору в Киеве: http://www.vlsobor.com/

Примечания:

Рябово ­­– село в Кировской области. Дом, в котором провели детство братья-художники Виктор и Аполлинарий Васнецовы, ныне – Мемориальный дом-музей В. М. И А. М. Васнецовых.

Из письма В. М. Васнецова В. В. Стасову 7 октября 1898 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 155

Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 217–218

Вятское духовное училище было закрыто в 1918 году и возобновило свою деятельность в 1991 году. Вятская духовная семинария существовала до 1918 года. С 1934 года город Вятка носит название город Киров.

Из письма В. М. Васнецова А. В. Прахову 8 июня 1885 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 65–66

Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 309

Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 306

Прообразом Младенца Иисуса послужил сын художника – Михаил Васнецов (1884–1972), который впоследствии стал священником.

Сикорский И. А. Богоматерь в художественных произведениях Рафаэля и Васнецова. – Киев: Типография С. В. Кульженко, 1905. С. 5

Сикорский И. А. Богоматерь в художественных произведениях Рафаэля и Васнецова. – Киев: Типография С. В. Кульженко, 1905. С. 12

Успенский А. И . Виктор Михайлович Васнецов. – М.: Университетская типография, 1906. С. 63

В письме к Е. Г. Мамонтовой 20 августа 1889 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 80

Из письма В. М. Васнецова В. Д. Поленову 31 декабря 1887 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 72–73

Из интервью с потомком художника – Михаилом Васнецовым // Факты, 09.11.2013, Киев

Трубецкой Е. Н. Умозрение в красках. Этюды по русской иконописи. – http://www.wco.ru/biblio/books/trub1/Main.htm

Успенский А. И . Виктор Михайлович Васнецов. – М.: Университетская типография, 1906. С. 71

Из письма В. М. Васнецова Е. А. Праховой 12 ноября 1891 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 96

Гнедич П. П. Последние картины В. М. Васнецова (Страница из записной книжки литератора) // Художественные сокровища России. Т.5. СПб.: Издание Императорского Общества Поощрения Художеств, 1905. С.167

Из письма В. М. Васнецова Е. Г. Мамонтовой 20 августа 1889 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 81

Сохранился только подготовительный рисунок к мозаичной иконе.

Храм был взорван в 1932 году. Мозаичная икона с изображением Спасителя в терновом венце сохранилась и ныне находится в часовне храма Спаса на Водах, построенной в 1998 году.

Успенский А. И . Виктор Михайлович Васнецов. – М.: Университетская типография, 1906. С. 81 – 82

Мир искусства, 1900. Т. 3. С. 245

Из письма В. М. Васнецова Е. Г. Мамонтовой 20 августа 1889 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 80

Из письма В. М. Васнецова В. В. Стасову 5 мая 1898 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 148

В московском храме Рождества Иоанна Предтечи на Пресне под позднейшими записями обнаружены фрески Виктора Васнецова, о существовании которых никто не помнил. Кроме того, в ризнице храма найден живописный эскиз росписи, выполненный в уникальной технике, и, по убеждению специалистов, также принадлежащей руке знаменитого художника.

Эскиз Виктора Васнецова

«Сейчас вы ахнете!» - пообещали журналистам реставраторы Владимир Потапчук и Вячеслав Панкратов и внесли в комнату больших размеров картину, написанную на тончайшем полотне. Особого впечатления васнецовская «Троица» (другое название работы - «Отечество») поначалу ни на кого не произвела. Однако когда ее поднесли к лампе, так, что источник света оказался сзади, - изображение (даром, что потемневшее от времени) обрело объем и засияло праздничными золотыми и красными тонами.

«Изображение сделано таким образом, - говорит настоятель храма Рождества Иоанна Предтечи отец Амвросий, - что его можно рассматривать на просвет. Так действительно раньше делали, когда на горнее место устраивали ту или иную икону, и она либо подсвечивалась естественным светом с востока, солнечным светом, либо искусственным светом».

В будущем полотно так и разместят в храме. Хотя, строго говоря, это - лишь эскиз к фресковой росписи, но такого качества, что его смело можно назвать самостоятельным произведением. К тому же, вновь обретенным. Более 100 лет, с тех пор, как над украшением храма работал Васнецов с учениками, всеми забытый холст, натянутый на авторский подрамник, так и пролежал в ризнице. Теперь с ним предстоит поработать художнику-реставратору Вячеславу Панкратову - прежде всего, избавиться от дыр и прорех: «Холст - это подвижная основа. Это не стена, это не доска, холст постоянно находится в движении и живет. Посему на холсте зачастую возникают многочисленные прорывы от механических воздействий. Такая техника написания, для того чтобы она смотрелась на просвет, за мою многолетнюю практику, потому что я работаю с 1973 года, она мне попадается второй раз в жизни. Несколько лет назад я в одном подмосковном храме обнаружил такую же картину, мне предложили ее отреставрировать. И чтобы потом не нарушить эту прозрачность, приходится с ней работать довольно-таки деликатно. То есть эти прорывы ты не заклеишь заплатами, ты не наклеишь эту картину на новый холст - она утратит свою прозрачность. Все эти процессы делаются своеобразным способом, то есть практически склеиваются волокна прорыва встык, то есть ниточку к ниточке, на специальном синтетическом клее, который сейчас есть (химия - действительно, серьезная наука). Иногда, когда заклеивается прорыв, человек не видит даже, что он сам его заклеил, - это называется высший пилотаж. Мы, естественно, постараемся все осуществить».

Немалую работу предстоит проделать и в интерьерах храма - подчеркивает его настоятель отец Амвросий: «Этот храм никогда не закрывался, и на протяжении многих столетий ежедневно в нем совершаются богослужения. С точки зрения культурно-исторической ценность его заключается в том, что в 90-х годах XIX столетия в храме располагались мастерские Васнецова. В храме находятся и его личные работы. К сожалению, храм в течение всего времени своего существования не подвергался капитальной реставрации, поэтому, конечно же, все эти работы значительно обветшали. Но мы не сидим сложа руки. Сегодня начаты очень серьезные работы, в частности, в алтарной части открыты уникальные росписи кисти Васнецова. До этого времени в течение нескольких десятилетий об их существовании даже никто и не догадывался».

А нашли фрески Васнецова, в общем-то, случайно, говорит художник-реставратор монументальной живописи Владимир Потапчук: «Когда делали шурфы в алтаре для укрепления стен, на сколах обнаружили под поздним слоев живописи другой слой живописи. Были проведены нами пробные расчистки, и практически по всем стенам обнаружилась более ранняя живопись. Нет сомнения, что это васнецовская рука. Это как раз его творческая манера, этот мифологический растительный орнамент, такой сказочный. В Абрамцево в церкви такие же мотивы есть сказочные. Кроме того, там фигура Эммануила на сводах - это изображение он повторил здесь у нас, оно же имеется во Владимирском соборе, и эскиз хранится в Третьяковке. Эммануил выполнен в масляной технике, и вокруг головы - нимб из мозаики, такой сложный способ изготовления: два стеклышка - распекается между ними либо эмаль, либо сусальное золото или серебро. Фигура была практически вся переписана, причем переписана очень грубо. По всей видимости, это было сделано в 1954 году, когда проводилась последняя так называемая реставрация. Это, скорее, было подавление. Все это богатство было похоронено под глухим таким голубым цветом, и ничего не просматривалось».

Реставрация ведется высококлассными специалистами, но исключительно на пожертвования прихожан, и этих средств катастрофически не хватает. Между тем, если не завершить консервацию безотлагательно, фрески Васнецова могут безвозвратно погибнуть.

К празднику Пасхи в храме Рождества Иоанна Предтечи на
Пресне откроют васнецовские фрески. Предлагаем вниманию
читателей фоторепортаж о том, как проходила реставрация.

Церковь Рождества Иоанна Предтечи на Пресне построена в 1685
году. В 1890-е годы над росписью храма работали Виктор Васнецов и художники его
мастерской. Эскизы росписи хранятся в Третьяковской галерее, а сама роспись
долгое время была закрашена и забыта. Сейчас во всем храме проходит капитальный
ремонт, благодаря чему, собственно, и была открыта уникальная
роспись.

Бригадир реставраторов Владимир
Потапчук: Когда делали шурфы в алтаре для укрепления стен, на сколах обнаружили
под поздним слоев живописи другой слой. Нами были проведены пробные расчистки, и
практически по всем стенам обнаружилась более ранняя живопись. Нет сомнения, что
это васнецовская рука. Это как раз его творческая манера.
clear=all>

Град Божий с фигурами
ветхозаветной Троицы, нарисованный в тимпане западной стены алтаря над Царскими
вратами

Эммануил в Силах,
написанный в конхе (на своде и верхних частях стен) алтаря. По сторонам –
символы четырех евангелистов. Подобное изображение Васнецов сделал и в церкви в
Абрамцево, и во Владимирском соборе в Киеве, эскиз его хранится в Третьяковской
галерее

Эммануил написан
маслом, нимб – из мозаики сложнейшей техники, редчайшей как для России, так и
для Европы: между двумя стеклышками впаяны пластинки из тончайшего сусального
золота; надписания букв – из серебра

Предположительно в 1953-1954 гг фигура Эммануила была
обновлена, а вернее сказать – полностью и очень грубо переписана. На этом
фрагменте специалисту легко увидеть как поздний красочный слой, так и
оригинальную васнецовскую работу

clear=all>

Синий прямоугольник – образец краски, которой была замазана
большая часть росписи

Надо сказать, что сейчас реставраторы пользуются самой
обычной краской, утверждая, что она гораздо лучше по качеству, чем даже краски
самого Васнецова

Кроме собственно фигур стены алтаря покрыты орнаментом,
похожим на орнамент в абрамцевской церкви

clear=all>

Эту работу Васнецов выполнил в
стилистике т.н. Фаюмского портрета – одного из направлений живописи древнего
Египта (I-III в. н.э.). Известно, что примерно в то же время, когда художник
работал над росписью храма рождества св.Иоанна Предтечи, благодаря успехам
реставраторов была заново открыта русская иконопись XV века, творчество Андрея
Рублева и пр. И хотя в своем выборе стиля для религиозных сюжетов Васнецов не
был одинок – достаточно сказать, что в стилистике, близкой к Фаюмскому портрету
написана Владимирская икона Божией Матери, но, по свидетельству современников,
Виктор Михайлович очень сокрушался, что не был знаком с новооткрытыми иконами
раньше и не избрал их образцом для этой работы.
Теперь реставраторы, кроме
эскизов Васнецова (значительно отличающихся в деталях от открываемой росписи)
ориентируются на собственно образцы Фаюмского портрета и на портреты натурщиц
художника, среди которых – дочь Саввы
Мамонтова

Имя Васнецова обычно ассоциируется с картинами на темы русских народных сказок и былинного эпоса: "Три богатыря", "Витязь на распутье", "Аленушка", "Иван-царевич на сером волке". Однако до революции не менее известна была его религиозная живопись. Он расписывал Владимирский собор Киева, выполнил эскизы мозаик для храма святой Марии Магдалины в Дармштадте и собора Воскресения Христова ("Спаса-на-Крови") в Санкт-Петербурге, для Александро-Невского собора в Варшаве. Мастер создал много икон для европейских храмов.

Религиозная живопись Васнецова, особенно его работы во Владимирском соборе Киева, посвященные Крещению Руси, пользовались огромной популярностью. Его иконы и росписи копировали, тиражировали, воспроизводя во многих техниках печатной графики, издавали в виде фотоальбомов и открыток. Копии использовались как образцы для создания новых икон и монументальной живописи для строящихся храмов, росписи пасхальных яиц, для обучения молодых иконописцев.

Виктор Михайлович Васнецов любим многими как художник русских былин и сказок, сумевший проникнуть в их чудесный, полный загадок, мир. Но мало, кто помнит, что свою беззаветную преданность Отечеству Васнецов выразил и в религиозной живописи, где он воспел славу Русской земле - хранительнице Православия.

Виктор Васнецов родился 3/15 мая 1848 г. в селе Лопьял Вятской губернии в семье священника, который, по словам художника, "влил в наши души живое неистребимое представление о Живом, действительно сущем Боге!"

Проучившись в Вятской духовной семинарии (1862-1867 гг.), Васнецов поступил в Санкт-Петербургскую Академию художеств, где всерьез задумался о месте русского искусства в мировой культуре.

В 1879 г. Васнецов примкнул к Мамонтовскому кружку, члены которого зимой устраивали чтения, рисовали и ставили спектакли в доме выдающегося мецената Саввы Мамонтова на Спасской-Садовой улице, а летом выезжали в его загородное имение Абрамцево.

В Абрамцеве Васнецов сделал первые шаги в сторону религиозно-национального направления: он спроектировал церковь во имя Спаса Нерукотворного (1881-1882 гг.) и написал для нее ряд икон.

Лучшей стала икона св. Сергия Радонежского - не канонический, но глубоко прочувствованный, вынесенный из самого сердца, горячо любимый и почитаемый образ смиренного мудрого старца. За его спиной простираются бескрайние просторы Руси, виднеется основанный им монастырь, а в небесах - образ Пресвятой Троицы.

В 1885 г., известный историк и художник, профессор Петербургского университета, А.В. Прахов предложил Васнецову написать иконы и расписать главный неф Владимирского собора в Киеве. Художник принял этот заказ как возможность послужить Богу и исполнить свой долг. Он с головой ушел в работу, которую Е.Г. Мамонтова, жена мецената, назвала "путь к свету".

Автор проекта росписи Прахов считал, что, внутреннее убранство собора должно придать ему "значение памятника русского искусства" и воплотить "идеал, одушевляющий поколение", поэтому на Васнецова возлагалась особая миссия - создание новой живописи, которая изобразительно выразила религиозные, этические и эстетические идеалы времени.

Центральное место в творчестве Васнецова принадлежит образу Спасителя. В работе над изображением Вседержителя в куполе Владимирского собора в Киеве художник с особым тщанием отнесся к поиску достойной формы для передачи глубокого духовного содержания. В письме к Е. Г. Мамонтовой он писал: "...я истинно верую, что именно русскому художнику суждено найти образ Мирового Христа".

Проанализировав иконографические достижения прошлых времен, Васнецов отметил явное преуспевание русских художников, а также выделил "Христа Равенны и Палермо", "личный" образ, созданный Леонардо да Винчи и Тицианом, "совсем безличный" Рафаэля и Микеланджело, а изображение Христа в картинах И. Крамского, Н. Ге и В. Поленова назвал "народным". Лучшим примером в Европе за последние столетия, соединившим в себе византийские и народные черты, Васнецов считал образ Христа, созданный А.А. Ивановым.

Работа Васнецова увенчалась успехом. Лик киевского Вседержителя сопоставим с мозаичными образами в Софийском соборе (2-я половина ХIII в.) и церкви Хора (ХIV в.) в Константинополе. Их объединяет единое состояние - одухотворенное спокойствие, но в целом композиции разнятся.

Фигура Христа в куполе Владимирского собора охвачена вихревой динамикой, которая придала образу яркую выразительность. Общее движение начинается в изображении лентообразных облаков, далее развивается по спирали в складках гиматия и достигает высшей точки в сомкнутых пальцах правой руки Христа. Вся экспрессия сводится к этой точке - благословению Господню - ключевому пункту иконографии. Благословляя людей с небес, Христос призывает их вступить на путь истинный для обретения вечной жизни. Об этом говорит раскрытое Евангелие с текстом "Аз есмь свет всему миру. Ходяй по мне, не имать ходить во тьме, но иметь свет животный" (Ин. 13-46) в левой руке Спасителя. Митрополит Илларион считал, что изображение в куполе Владимирского собора заключает главную идею всей росписи - распространение евангельского источника на верующих.

В начале ХХ в. Васнецов исполнил мозаику "Спас Нерукотворный" на могилу генерала Мина (адмирала великого князя Константина Николаевича). Позже художник повторил эту икону над воротами со звонницей, ведущими к собору Христа Спасителя в Санкт-Петербурге ("Спаса-на-водах") - храму-памятнику погибшим в Цусимском сражении морякам. В этом образе Васнецов отразил личное переживание за судьбу России и ее народа. Трагедия Русско-японской войны потрясла художника, а гибель броненосца "Петропавловск" он считал катастрофой, которую "едва можно вынести".

Революция 1905 г. стала "главной болью и раной души" художника. "Да отпустит Бог грехи наши и да поможет нашей бедной страдающей так тяжко Родине! Пошли людям добра! Помоги Бог опомниться заблудшим!" - писал художник по прошествии нескольких дней после "кровавого воскресенья".

Христос у Васнецова был представлен оплечно в терновом венце, в кроваво красном хитоне, на фоне заката. Его лик, отмеченный невыносимым страданием, позволяет предположить, что художник изобразил фрагмент сцены "Распятия" и показал Господа в момент его крестных страданий. Перед иконой горела неугасимая лампада. Мозаичный образ не сохранился. В 1932 г. храм Христа Спасителя был взорван. Васнецов не дожил до этого печального события.

Современники Виктора Васнецова называли его "создателем русской Мадонны". Образ Царицы Небесной звучит лейтмотивом всего его религиозного творчества. Первая икона Божией Матери, несущей впереди себя Младенца Христа, была написана Васнецовым для Абрамцевской церкви. Уже в этом небольшом по размеру произведении намечена та монументальная иконография Пресвятой Девы, которой художник будет верен до конца своих дней, и которую можно именовать "васнецовской". Её, но в большем масштабе, Васнецов повторил в алтаре Владимирского собора.

Иконография Пресвятой Богородицы, несущей на руках Младенца Христа и отдающей Его в мир, была результатом творческого поиска Васнецовым идеального образа Богоматери. Предварительный эскиз "Богоматерь шествует по облакам в окружении серафимов и херувимов" художник подписал так: "Quasi una fantasia" ("Как будто одна фантазия").

Художник изобразил Царицу Небесную на золотом фоне, идущей по облакам навстречу каждому вступившему в храм. Обеими руками Она обнимает, словно желая защитить от грядущего зла, Сына, в котором угадываются черты сына художника Миши. Взмах его рук - естественный жест маленьких детей, открытых новому для них миру, взят из жизни: однажды утром жена вынесла сына из дома, и ребенок радостно потянулся ручками к окружающей природе. Но лик Младенца Христа не по-детски серьезен и сосредоточен.

Вся фигура Богородицы охвачена тем же движением, что и Вседержитель в куполе. На это обратил внимание корреспондент газеты "Московские ведомости" С. Флеров: "Если вы поднимете глаза на это изображение (Вседержителя. - В. Г.) и потом опустите их на находящееся прямо перед вами изображение Богоматери, вы испытаете удивительное чувство: вы внезапно увидите, что Богоматерь тихо несется вверх, туда, к Спасителю...".

Богородицу окружают девять херувимов. Их число соответствует часу, в котором состоялась казнь Христа. Они тревожно взирают на Пречистую Деву и Младенца на Её руках, словно предвидя Его судьбу.

В образе Богоматери Васнецов показал национальный идеал материнства и заступничества, "сущность нравственного долга и идея подвига... самоотречение, которое составляет народную черту русского характера с его идеальной простотой в осуществлении необходимого и должного".

Алтарный образ Владимирского собора стал лучшим церковным произведением Васнецова, "символом его веры в православие, в Россию, в ее возрождение". Богородица знает, что Её Сын станет искупительной жертвой во имя спасения людей. Изображенная над алтарем Владимирского собора, Она смиренно и покорно приносит Младенца на этот алтарь. Претерпев сердечные муки у Распятия, оплакав смерть Христа, но, веря в Его воскресение, Она стала заступницей за людей. На Страшном суде Пречистая Дева скорбит и просит Христа помиловать грешников. Такой представлена Богородица в композиции "Страшный суд" на западной стене Владимирского собора. Ее глаза наполнены слезами, одной рукой Она обхватила голову, другой слегка касается плеча Сына, пытаясь смягчить Его гнев. Образ Богоматери, охваченной великой печалью за людей, вносит в общий драматически-напряженный строй иконографии "Страшного суда" светлую ноту - надежду на милость Господа и Его прощение.

Еще три алтарных образа Богоматери Васнецов исполнил для русской церкви Святой равноапостольной Марии Магдалины в Дармштадте (1901 г.), Георгиевского храма в Гусь-Хрустальном (1895-1904 гг.) и собора Святого Благоверного князя Александра Невского в Варшаве (1904-1912 гг.).

На дармштадской мозаике художник представил Пресвятую Богородицу на троне в облаках с двумя предстоящими Ей ангелами, парящими над болотистым пейзажем, а в двух других разработал собственные композиции сюжета "О Тебе радуется...".

Одна из них, в Варшавском соборе отражает стремление Васнецова прославить многовековую историю православной России. Композиция эскиза вытянута по горизонтали и протяженными лентами облаков разделена на земную и небесную сферы. В центре - Божия Матерь на троне, с Младенцем на коленях. По сторонам от Нее, в небесной сфере, симметрично представлены ангелы, а над Ней - трехкупольный храм. Внизу показаны православные святые согласно их иерархическому положению. Справа от Богородицы стоят представители Вселенской церкви: равноапостольные Константин с крестом и Елена, Иоанн Дамаскин с текстом гимна, коленопреклоненный Роман Сладкопевец, Николай Чудотворец, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Афанасий Великий и др. За ними - ветхозаветные пророки. Слева от Девы Марии изображены представители Русской церкви: равноапостольные Владимир с крестом и Ольга, Антоний и Феодосий Печерские, Сергий Радонежский, Московские святители Петр, Иона и Алексий, Кирилл и Мефодий, Нестор Летописец и др. За ними - апостолы.

О создании образа Богоматери с Младенцем Васнецов писал: "...состязаться со святыми иконописцами я не рискую, но искать у них вдохновения считаю обязательным. "О Тебе радуется" - Богоматерь с младенцем будет на этот раз сидящая, и по мотивам ее изображения беру "Умиление", которое меня трогает до глубины души".

В сюжетах из Священного Писания художник развивал собственную иконографическую линию, основываясь на богатом опыте своих предшественников. Васнецов создал собственный "страстной цикл", в который вошли: мозаики "Распятие", "Несение креста", "Снятие с креста" и "Сошествие во ад" на фасаде храма Воскресения и ныне утраченные фрески "Моление о чаше" и "Несение креста" из храма "Спас-на-водах" в Санкт-Петербурге; картина "Голгофа" для Георгиевской церкви в Гусь-Хрустальном.

В этих композициях Васнецова слились воедино иконописные мотивы с приемами монументальной картины или панно. Стремясь к максимальной достоверности в показе событий, художник часто перегружал сюжет повествовательными деталями, элементами костюма и пейзажа. Но, даже с учетом всех недостатков, работы Васнецова привлекают людей своим эмоциональным настроением и умением мастера передать духовный смысл показанного им события. Произведения "Страстного цикла" Васнецова многозвучны. В них слышится стук шагов измученного Христа и звон римских копий ("Несение креста"), тихий плач Богородицы и безудержное рыдание Марии Магдалины ("Распятие"), ликование праведников и пение ангелов ("Сошествие Христа во ад").

Иконография "Голгофа" не имеет прообразов в древнерусской живописи. Основу композиции составила творческая переработка известного сюжета "Распятие". Композиция "Голгофы" переполнена персонажами, каждый из которых отмечен особым настроением от ненависти и злобы до молчаливой скорби и отчаяния. Все оттенки душевного состояния людей, присутствовавших во время казни Господа, переданы исключительно пластическими средствами. Руки изображенных персонажей выражают больше эмоций, чем их лица. В центре - распростертые руки Христа, напоминающие крылья израненной птицы, рядом ломаной линией изображен распятый разбойник, безвольно опущенные к подножию креста руки Марии Магдалины, поднятые в гневном возгласе и сжатые в бессильной муке кулаки в толпе.

Вершиной религиозного творчества Васнецова и русского церковного искусства конца ХIХ в. можно считать иконографию "Страшного Суда".

К теме судного дня художник обращался два раза - во Владимирском соборе в Киеве и в Георгиевской церкви в Гусь-Хрустальном. По художественной выразительности киевская роспись превосходит картину для гусевской церкви, за что получила высокую оценку у современников. Это еще раз подтверждает мысль, что русское общество конца ХIX-начала ХХ в. нуждалось в новой интерпретации сюжетов Священного Писания, которую давала живопись Васнецова.

Композиция "Страшного суда" на западной стене Владимирского собора уравновешена четким соотношением масс и цветовых пятен и имеет ясно обозначенный центр - смысловой узел, в котором изображен ангел с весами и свитком. Васнецов использует здесь свой излюбленный прием горизонтального членения композиции на небесную и земную сферы.

В небесной сфере на облаках представлены Господь с крестом и Евангелием, исполненный грозного порыва в сторону грешников, скорбящая на Его плече Богоматерь и коленопреклоненный пророк Иоанн Предтеча. Их окружают символы евангелистов, апостолы и ангелы.

Внизу, справа от Христа - праведники, в молитве взирающие на небеса, слева - грешники, низвергаемые беспорядочным потоком в огненную пучину, из которой вырывается Змий. Трубящие ангелы - вестники Апокалипсиса - являются связующими звеньями верхней и нижней частей композиции.

Восстающие из гробов праведники четкими группами следуют за св. Макарием Египетским, основателем монашества, и устремляются к Христу. Васнецов специально удлинил пропорции их тел, уподобив горящим свечам.

Фигуры грешников закручены вихрем метаний и страстей. Среди них есть персонажи в царском и церковном облачении. Этим Васнецов показал равенство всех перед Судом Божиим. У дверного проема храма художник поместил устремленную ввысь фигуру праведницы, противопоставив ее общему хаосу грешников. Здесь же Васнецов изобразил момент расставания душ, одна из которых идет к праведникам, а друга тонет в грешном водовороте. Тянущиеся друг к другу руки, скорбящие лица вносят в эту грандиозную по содержанию тему общечеловеческие переживания.

Контрастное сочетание цветов: синего вверху, белого в центре и кроваво-красного внизу создает мистическое настроение. Здесь слились воедино страх, ужас, безмерная печаль и святость.

"Страшный суд" Васнецова оказывает сильное эмоциональное воздействие на находящихся в храме. Это не просто напоминание о грядущем конце света. Сцена словно затягивает зрителя внутрь и заставляет прочувствовать происходящее.

Роспись была восторженно воспринята в обществе, но Васнецов не удовлетворился достигнутым. Композицию следующей картины для западной стены Георгиевской церкви он продумывал много лет, постоянно изучая древнерусские образцы "Апокалипсиса".

В 1895 г., приступив к работе над холстом, он писал: "Композиция очень сложная, должна быть разработана согласно изображениям "Суда" в древней православной иконописи". Васнецов отказался от предложения заказчика Ю. С. Нечаева-Мальцева снова посетить Рим, чтобы вдохновиться живописью Микеланджело и Рафаэля. Он задавался вопросом: " Не следует ли, скорее избегать их видеть, чтобы не поддаться чарам этих великих чародеев в мире образов?". Он исполнил 21 подготовительный эскиз, избрав для работы акварель, при помощи которой на бумаге можно достичь колористических эффектов фрески. Итоговое произведение Васнецов написал маслом на холсте. В нем он попытался наиболее точно воспроизвести древнюю иконографию, но выбор техники масляной живописи не позволил добиться в этом успешного результата.

Эта картина обладала меньшей экспрессивностью, чем роспись во Владимирском соборе, но и она оказала "впечатление ошеломляющее" на публику. "Это не композиция Васнецова, - это сумма болезненно-страстных религиозных фантазий христианских художников всех времен и народов. Тут и великие итальянцы, и упадочники, и Византия, а главное - наши старые московского письма иконы. Все сведено в гармонию требований нашей церковной живописи..." - так охарактеризовал работу Васнецова писатель и историк П. П. Гнедич.

Еще одна грандиозная по масштабу и замыслу роспись во Владимирском соборе заслуживает внимания - "Единородный Сын Слово Божие" на своде. Основной идеей сюжета является искупление человеческих грехов Иисусом Христом и победа Господа над смертью, на чем и сосредоточил свое внимание Васнецов.

Центральным звеном его композиции стало "Распятие". Васнецов представил Христа в момент смерти, окруженным ангелами, прикрывающими крыльями Его тело. Два ангела поддерживают крест, тщетно пытаясь облегчить страдания Господа. Фоном служит кроваво-красное зарево на небе после затмения.

Следующая за "Распятием" сцена над хорами собора изображает "Бога Слово" в образе Эммануила, сидящего на облаках с крестом и свитком в руках, в окружении тетраморфа. На свитке написаны слова молитвы "Единородный Сын Слово Божие...". Вместо мандорлы вокруг Христа Васнецов изобразил диск восходящего солнца, от которого исходит свет. Это придает ощущение, что роспись освещена изнутри фаворским, божественным светом.

С другой стороны от "Распятия" Васнецов развернул иконографию "Бог Саваоф". К ней он обращался дважды - во Владимирском соборе и в храме Александра Невского в Варшаве.

На своде Владимирского собора Васнецов представил Бога Отца сидящим на радуге во Всемирном Космосе в окружении огненных серафимов и ангелов. В золотом шаре у Него на груди изображен Святой Дух. Саваоф Васнецова мудр, суров и печален. К Нему благоговейно припадают серафимы, перед Ним склоняются ангелы. Он - Творец мира, отдавший Свое творение людям и видящий его осквернение. Чтобы спасти согрешивших перед Ним людей Он с безграничной любовью посылает Сына Своего в качестве искупительной жертвы и скорбит о Нем. Таким показан Бог Отец на своде киевского храма.

Этот образ с незначительными изменениями был повторен в сюжете "Сам Господь Троичный в Лицах" в Варшавском соборе. Роспись утрачена, но сохранился подготовительный картон. Образ вписан в круг, образованный сплетенными крыльями серафимов, слева и справа к которому припадают огненный и черный серафим. Седовласый Саваоф в развевающихся белых одеяниях восседает на радуге и благословляет по архиерейски - обеими руками. Вокруг Его головы очерчен восьмиугольный нимб, характерный для первой ипостаси Троицы. На левом колене Бога Отца восседает отрок Христос в золотом хитоне и гиматии с открытым Евангелием в руках. Он, как и прежде, наделен портретными чертами сына художника. Рядом с Ним в шаре изображен в виде голубя Святой Дух.

В отличие от изображения Бога Отца во Владимирском соборе, варшавский образ наделен суровостью и аскетизмом, что сближает его с древними изводами.

Особое место в религиозном творчестве Васнецова занимают образы святых. Художник разработал много иконографий, но лучше всего ему удались русские святые.

"В этих образах - вся древняя Русь, весь религиозный символизм её истории: епископ, св. княгиня, одинокий монах-летописец и князь наследник варягов..." - писал о работах Васнецова его современник, художественный критик С. Маковский.

Созданный в интерьере Владимирского собора сонм подвижников, благоверных князей, святителей и преподобных стал своего рода гимном всему христианской миру и его центру - православной Руси. Если убранство средневекового храма было названо исследователями "библией для неграмотных", то церковную живопись Васнецова можно справедливо именовать "энциклопедией подвижничества", а самого художника - создателем галереи русской святости.

В работах Васнецова показаны святой и эпоха, в которую он жил. В отличие от каноничных житийных изводов, в клеймах которых зафиксированы отдельные эпизоды, иконы Васнецова передают дух времени. Художник сознательно акцентировал внимание на передаче времени и места действия, потому что хотел, чтобы его живопись прославляла подвиг "За веру, царя и Отечество", свершаемый на Святой Руси. В образах святых угодников отразилось религиозное и патриотическое мироощущение большей части русского общества. Здесь религиозно-национальное направление, предложенное Васнецовым, в полной мере нашло свое воплощение.

В написании икон Васнецов руководствовался житийной литературой и документальными описаниями. Исполненный им на столпе Владимирского собора, образ св. Алипия, Киево-Печерского иконописца, вполне соответствует иконописному подлиннику XVIII в., но для лучшей узнаваемости Васнецов ввел в иконографию дополнительные повествовательные детали. Он изобразил святого в иконописной мастерской, а у его ног поместил баночки с красками.

Эти приемы, характерные и для других сюжетов, стали определяющими в узнавании святых. Нестор Летописец показан пишущим в своей келье у раскрытого окна, за которым простирается пейзаж с башнями городов и церквями. Прокопий Христа ради юродивый представлен на фоне страшной тучи, нависшей над Великим Устюгом, а просветитель вятичей Кукша изображен с крестом и раскрытым Евангелием в руках, указующими на его проповедническую деятельность на Родине Васнецова в Вятке.

Некоторых святых Васнецов наделил портретными чертами своих современников (например, князь Владимир в "Крещении Руси" и "Крещении Владимира" напоминает Владимира Соловьева, известного философа и поэта рубежа XIX-XX вв.). Эта тенденция была характерна для рубежа XIX-XX вв., когда портрет стал своего рода иконой конкретного человека, а икона, напротив, портретом святого. Но образы святых, исполненные Васнецовым, все же нельзя отнести к таким иконам. Скорее, художник следовал понятию "священного идеального типа", к которому "русский народ выразил свои понятия о человеческом достоинстве" и к которому "вместе с молитвою, обращался он как к образцам и руководителям в своей жизни".

В иконах Васнецова нашли выражение сердечная теплота ("Прокопий Устюжский", "Сергий Радонежский"), духовная мудрость ("Нестор летописец", "Алипий иконописец"), отвага и стойкость ("Андрей Боголюбский", "Княгиня Ольга"), качества, характерные именно для русских святых. Для усиления монументальности композиции художник практически отказался от оглавных и поясных изображений и представил фигуры в рост с предельно заниженной линией горизонта.

Работы Васнецова изобилуют многочисленными повествовательными деталями (книги с закладками у ног Нестора летописца, маленькие костыли Прокопия Устюжского, четки и свеча в руках св. Евдокии, всевозможные орнаменты). Национальные декоративные мотивы присутствуют даже в тех работах, где они вообще не уместны. Например, в центральном иконостасе Владимирского собора Мария Магдалина показана на фоне былинной архитектуры. Очевидно, что здесь сказалась увлеченность Васнецова народным искусством. Воспитанный в исконно русских традициях, художник всем сердцем проникся народным творчеством. Именно оно вдохновляло его на изображение эпических образов святых, настоящих столпов православной веры.

Религиозная живопись Васнецова получила высокую оценку у современников. Сам художник был скромным и о своих заслугах не говорил. Сегодня немногие знают, что в 1896 г. за роспись Владимирского собора его удостоили ордена Святого Равноапостольного князя Владимира 4-й степени.

13 июня 1912 г. за работу в Варшавском храме Васнецов был возведен в потомственное дворянство, а 31 декабря 1913 г. император Николай II пожаловал художнику чин действительного статского советника вне порядка службы.

Начало первой мировой войны было воспринято художником с большим волнением. Он почувствовал личную ответственность за судьбу России и решил передать на нужды раненных воинов назначенную ему императором ежегодную аренду в 1500 рублей. "О чем бы ни говорил, о чем бы ни думал, а в душе все время великая незабываемая тяжелая дума - война!" - писал Васнецов.

В 1914 г. он принял участие в выставке, организованной Комитетом "Художник - товарищам-воинам", который возглавлял его брат Аполлинарий Васнецов. Он представил рисунок "Витязь", исполненный им для вечера Всероссийского земского союза помощи раненым, и картину-плакат "Бой Ивана-Царевича с Морским Змием", написанную для городского базара помощи раненым. Образ славного витязя Ивана-Царевича, отважного сражающегося с ненавистным злодеем, оказывал сильное воздействие на людей, вставших на защиту Родины, потому что давал яркий пример былинной истории, образец храбрости, стойкости и праведности.

Октябрьский переворот 1917 г. внес большие перемены в жизнь художника. Васнецов не принял новый политический строй и называл его "социал-пугачевщина".

В послереволюционные годы он жил в Москве в своем доме по Троицкому (ныне Васнецовскому) переулку, который был им лично спроектирован в 1893-1894 гг. По меткому замечанию Ф. И. Шаляпина дом Васнецова представлял собой "нечто среднее между современной крестьянской избой и древним княжеским теремом".

Здесь, ведя тихий образ жизни, художник продолжил писать сказочные сюжеты. Волшебный мир русской сказки скрасил последние годы Васнецова, и он полностью отдавался горячо любимому искусству.

В течение всего своего творческого пути художник обращался к легендарным и богатырским образам русских сказаний, будь то картины, иллюстрации, костюм или декорации. Тема сказочно-былинной Руси звучит лейтмотивом творчества Васнецова, тогда как работа в храмах стала "делом всей жизни".

23 июля 1926 г. Виктор Михайлович Васнецов скоропостижно умер. Незадолго до кончины художник написал крест с распятием для церкви Адриана и Наталии, прихожанином которой он был.

На протяжении всей жизни Васнецов-художник горел одним желанием - воплотить "русский самобытный дух" в своих произведениях, независимо от их жанра. Ради этого он часто сознательно отступал от правил и канонов.

Васнецов мечтал о воссоединении непонимающих друг друга интеллигенции и народа под сводами храма, построенного и украшенного во славу православной веры и Российской истории. Эта мечта привела его к созданию уникального религиозно-национального направления, в котором изобразительно отразились эстетические, этические и богословские чаяния русского общества конца XIX-начала XX в. Эклектичное по своей природе, новое направление основывалось на национальном наследии, но выражалось исключительно в новой форме, главным признаком которой стала красота.

Церковные произведения Васнецова стали образцом живописного убранства православных храмов конца XIX-начала XX вв., потому что в них отразилось не только учение Православной церкви о Господе, но и представления верующего народа о России с её богатырской историей и уникальной культурой, проникнутой светом истинной веры.

90 лет назад перестало биться сердце знаменитого художника

Миллионам ценителей прекрасного известны картины Виктора Васнецова «Богатыри», «Аленушка», «Иван-царевич на Сером волке». Эти работы сегодня хранятся в Москве в Третьяковской галерее.

Шедевры же иконописной живописи Васнецова можно увидеть в санкт-петербургском храме Спаса-на-Крови, в киевском Владимирском соборе, церквях Германии, Польши и Болгарии. В Киеве Виктор Михайлович работал более десяти лет — с 1885-го по 1896 год. Расписывая Владимирский собор, возведенный в честь 900-летия Крещения Руси, на освящении которого, кстати, присутствовали Николай II и его супруга, создал 15 композиций и 30 фигур святых в полный рост. Среди них — «Христос-Вседержитель», «Богоматерь с младенцем», «Святители», «Пророки», изображения князя Владимира, княгини Ольги, Александра Невского, Нестора Летописца…

О судьбе знаменитого прадеда рассказала живущая в Москве правнучатая племянница художника Ольга Васнецова, доктор химических наук, профессор, почетный председатель Фонда Васнецовых (на фото).

— Ольга Алексеевна, на Введенском кладбище в Москве Виктору Васнецову установлен весьма необычный памятник…

— Да, это так. На могиле три больших камня, каждый из них повторяет камень на картине Виктора Васнецова «Витязь на распутье». Под самым большим камнем покоится прах Виктора Михайловича, под двумя другими — членов его семьи: жены и детей. Автор этого памятника — внук Виктора Михайловича Андрей Васнецов. К слову, Андрей Владимирович был последним председателем Союза художников СССР.

Картину «Витязь на распутье» Виктор Васнецов написал в родной Вятке в 1870 году, когда умер его отец. Шестеро братьев (Николай, Виктор, Петр, Аполлинарий, Аркадий и Александр) остались сиротами, ведь за четыре года до этого не стало и их мамы. В момент написания картины Виктору было 22 года. Он думал, как жить дальше. Выбрав стезю художника, не ошибся.

— Что касается памятника, думаю, Виктор Васнецов создал его себе уже при жизни — своими работами. Одна из них — роспись Владимирского собора.

— Знаете, каждый раз, когда бываю в Киеве, обязательно иду в этот храм. Когда в 1970 году зашла во Владимирский собор впервые, на глазах выступили слезы. Это неописуемое чувство, когда святые на васнецовских произведениях смотрят на тебя глазами твоих родных. В нашем роду ведь насчитывается тринадцать поколений священников.

Расписать Владимирский собор Виктору Васнецову предложил историк искусства и археолог профессор Адриан Прахов, руководивший внутренней отделкой храма. Виктор Михайлович был с ним давно знаком. Но на предложение согласился не сразу, так как считал дело чрезвычайно ответственным и не был уверен, что готов взяться за это. Считал: трудно сказать что-то свое в этой области — слишком уж большая конкуренция, и «чуть что, критики сразу укажут на сходство с Рафаэлем или Мурильо».

Первый раз Прахову не удалось уговорить прадеда. Разговор происходил в подмосковном Абрамцево, где летом жила семья Васнецова. Но, поразмыслив, Виктор Михайлович отправил Прахову телеграмму. Писал: в случае, если Суриков, которому Прахов сделал такое же предложение, откажется, пусть Адриан оставит работу за ним, за Васнецовым. Ответ последовал незамедлительно: «Приезжайте». В результате прадед едет в Киев, где раньше никогда не был, вместе с Праховым осматривает здание Владимирского собора, знакомится с фресками Софийского собора и Кирилловской церкви.

А потом на месяц поехал в Италию. Посетил Венецию, Равенну, Флоренцию, Рим, Неаполь и Палермо. В заграничное путешествие отправился поездом Москва — Варшава. Добирался через Вену… О своих приключениях писал родным: как намучился в пути из-за незнания иностранных языков — однажды даже сел не в тот поезд. В письме жене рассказывал, что впечатление от Венеции ни с чем не сравнимо. Одна церковь святого Марка чего стоит! В Равенне его потрясли огромные мозаики в базилике святого Аполлинария, во Флоренции — шедевры Микеланджело, а в Ватикане — Рафаэля. Вернувшись из путешествия, начинает писать эскизы к росписи Владимирского собора.

— Существует предание, что прообразом Богоматери с младенцем стали жена Виктора Михайловича Александра Владимировна и сын Михаил…

— Первый эскиз Богоматери с младенцем Виктор Михайлович написал еще в 1870 году, когда не был женат. Чаще всего Богородицу на иконах изображают так, что она прижимает к себе младенца. Виктор Михайлович же изобразил маленького Иисуса протягивающим миру ручонки. До него так никто не писал. А когда Васнецов работал над эскизом к Владимирскому собору, жена вышла на крыльцо с новорожденным сынишкой Михаилом (который, к слову, потом стал священником), и Виктор Михайлович снова увидел это движение ручонок, запечатлел его и выражение лица своей супруги. Хотя портретного сходства в работе нет.

*Васнецовская Богоматерь с младенцем имеет удивительную историю создания

— Ваш троюродный брат Михаил Васнецов, живущий в Киеве, рассказывал мне о чуде. В 1885 году Адриан Прахов и вице-губернатор Баумгартен, возглавлявший комиссию по сооружению Владимирского собора, вместе посетили храм. Неожиданно на только что оштукатуренной стене увидели проступивший чудесный лик Богородицы с младенцем на руках. Впоследствии Прахов даже сделал набросок видения. Когда же Васнецов показал ему свои эскизы образа Богоматери, Адриан Викторович протянул свою зарисовку. Васнецов был поражен сходством образов.

— «Это заказ Божий!» — сказал прадед, приступив к росписи Владимирского собора в Киеве. Так вспоминал Прахов. К слову, происходил Виктор Михайлович из семьи сельского священника и до поступления в петербургскую Академию художеств окончил богословский класс духовной семинарии. Господь его хранил, когда однажды, расписывая Владимирский собор, Виктор Васнецов чуть не разбился, упав с лесов. Увлеченный работой, оступился, но чудом зацепился за металлический крюк холщовой курткой, в которой работал. «Меня сохранил Господь!» — сказал тогда.

— Одна из самых потрясающих работ в храме — «Христос-Вседержитель». Кажется, смотреть на нее можно целую вечность.

— Удивительно, как васнецовский Христос-Вседержитель похож на моего брата Мишу в молодые годы. Он стал профессором, доктором физико-математических наук. Когда же прадед писал образ Христа, разумеется, Миши еще и в «проекте» не было…

— Читала, что свою работу по росписи Владимирского собора Васнецов называл «путь к свету»…

— Виктор Михайлович был человеком глубоко верующим. Как мне рассказывала его дочь Татьяна Викторовна, он в церковные праздники никогда не писал на светские темы. Только на религиозные.

*Виктор Васнецов был человеком глубоко верующим

— Как Васнецовы праздновали Рождество и Пасху?

— На Рождество дети (их было пятеро: Татьяна, Борис, Алексей, Михаил и Владимир) ставили спектакли. Часто сами писали пьесы. Особенно любил это делать сын Виктора Васнецова Владимир, родившийся в Киеве в период росписи Владимирского собора. Девочки и мальчики шили костюмы, рисовали декорации. Все это было интересно. А на Пасху расписывали кисточкой яйца, пекли куличи. Готовили по известной книге Елены Молоховец. До сих пор в нашей семье печем «васнецовские» пироги с капустой.

И знаете, что интересно: эти пироги с поджаристой корочкой нарезались крупно и подавались горячими. И обязательно с маслом и красной икрой!

«Васнецовский» пирог с капустой

Для его приготовления понадобятся: килограмм муки, 50 граммов дрожжей, пол-литра молока и столько же воды, четыре яйца, пять столовых ложек растительного масла, 100 граммов растопленного сливочного масла, четыре с половиной чайные ложки соли и три чайные ложки сахара. А для начинки — небольшой кочан капусты, 6 вареных яиц, 150 граммов сливочного масла, соль и перец по вкусу.

Замесить дрожжевое тесто. Когда оно начнет отставать от рук, раскатать корж и разделить его на две части — одну побольше, вторую — поменьше. Большую выложить на смазанный растительным маслом противень. Поместив на корж начинку из капусты и мелко нарезанных отварных яиц (предварительно капусту нарезать не очень мелко, отварить до полуготовности, отжать от влаги, добавить нарезанные яйца, сливочное масло, соль и перец по вкусу), накрыть второй его частью, защипнув со всех сторон. На верхнем слое теста надрезать ножницами «галочки». Смазать пирог яйцом. Печь в духовке при температуре 200 градусов до готовности.

— По нынешним временам весьма недешево.

— А в то время, когда жил Виктор Михайлович, красная икра стоила не так дорого. В книге рецептов Елены Молоховец писалось, что черная паюсная (прессованная. — Ред. ) икра… для прислуги.

Вообще же Виктор Васнецов в быту был очень скромным, аскетичным человеком. Любил дом. Его не тянуло в путешествия. Кроме поездки в Италию накануне росписи Владимирского собора, он побывал лишь в Париже — полгода там учился после окончания Академии художеств.

— Со своей женой Виктор Михайлович прожил всю жизнь. Как они познакомились?

— Александра Владимировна была первой в Вятке женщиной, получившей высшее медицинское образование. Познакомились они, когда плыли на пароходе из Петербурга, где учились, в родной город.

— Правда, что живопись Виктора Михайловича очень нравилась царской семье?

— Это так. Николай II и члены его семьи не раз покупали картины Васнецова. Правда, известный меценат и коллекционер Третьяков всегда старался опередить царскую семью, приобретая полотна для выставок. К слову, фасад Третьяковской галереи был создан по эскизам Виктора Михайловича.

— Читала, что Виктор Васнецов был приглашен на торжества, связанные с коронацией Николая II…

— Да, так и было. Васнецов писал иконы для царской семьи. Но парадных портретов ее членов никогда не создавал. К слову, царь собирался посетить дом Виктора Васнецова в Москве, где сейчас находится музей художника. Дом особенный. По проекту Виктора Васнецова он сделан в виде терема. И вся мебель в нем создана по его эскизам. Она словно сказочная. В этом доме находится и эскиз росписи Владимирского собора «Богоматерь с младенцем». Терем в Москве Виктор Михайлович построил на деньги, полученные за роспись Владимирского собора — работу оплатили очень хорошо.

Более того, совершенно неожиданным образом Васнецов получил деньги за сами эскизы. Уезжая из Киева в Москву, он свернул их и собирался выбросить. Но грузчики, которые укладывали вещи на сани, свертки взяли с собой в Москву, где Виктор Васнецов показал работы Третьякову, с которым дружил, и тот приобрел их. За вырученные средства художник купил имение Ваньково под Москвой.

— Какая из картин Виктора Михайловича у вас любимая?

— Прадед был многогранным художником. Мне очень нравятся портреты его детей. А из известных полотен любимое — пожалуй, «Витязь на распутье».

— От чего умер Виктор Васнецов?

— 23 июля 1926 года в доме были гости, пили чай. Когда Виктор Михайлович пошел их провожать, неожиданно ему стало плохо с сердцем. Упал и умер. Ему было 78 лет.