Великая сила иисусовой молитвы. Плоды иисусовой молитвы Примеры иисусовой молитвы в критических ситуациях

Так как эта молитва представляет собой повторение краткой формулы, то она лучше, чем всякая другая, позволяет выполнить завет, данный апостолами, святыми отцами, а вслед за ними – и самим старцем Сергием: завет «непрестанно молиться», и, в частности, молиться тогда, когда времени мало или когда мы заняты, или находимся рядом с другими людьми, так как ее можно внутренне произнести за очень короткий промежуток времени и даже сопровождать ею большую часть своих занятий.

Иисусова молитва a priori общедоступна. Но, с одной стороны, это делание должно быть результатом свободного выбора, проистекать из личной потребности или желания. С другой стороны, ее особый характер предполагает предварительное благословение, а также постоянное руководство духовника, так как при неверном осуществлении она может представлять немалую опасность: духовную, психическую и телесную. Наконец, ее совершение требует определенных духовных условий.

Практика Иисусовой молитвы является неотъемлемой частью предания Православной Церкви и ее духовного учения. Поэтому старец Сергий настойчиво говорил о необходимости творить Иисусову молитву только в лоне Церкви, параллельно с участием в богослужении и с приобщением к Таинствам, а также в тесной связи с прочими сторонами и проявлениями духовной жизни.

Эта молитва должна сопровождаться деятельной борьбой со страстями и не менее деятельным взращиванием добродетелей; оба эти делания могут привести к результату только в лоне Церкви, силой благодати, подаваемой нам через Таинства.

По словам старца, вне Церкви и без борьбы со страстями эта молитва не имеет ни смысла, ни ценности.

Это делание несовместимо, в частности, с гордостью, нечистотой и всяким проявлением злобы, направленной на ближнего. Напротив, творить Иисусову молитву можно лишь в состоянии покаяния, смирения, целомудрия и любви к Богу и к ближнему.

Вот почему этот вид молитвы нельзя отождествлять с какой-то техникой. «Христос, – говорил старец, – пришел не для того, чтобы принести нам технику, но чтобы научить нас покаянию». Еще одна причина заключается в том, что благодатная помощь никогда не бывает результатом некоторых приемов, которые употребляет человек, но всегда остается бескорыстным даром Божиим. Молитва – это всегда некое пространство личного общения с Богом, и в этом общении сосуществуют просьба и созерцание.

Эти духовные состояния предшествуют молитве, сопровождают ее и сообщают ей ее ценность. Молитва, произносимая с нечистыми помыслами или в гордости, не только бесполезна, но даже наносит ущерб тому, кто молится. Старец Сергий говорил об этом очень емкими фразами: «Блудный грех делает молитву невозможной», «Иисусова молитва без смирения – это катастрофа». Еще он говорил, что если мы принимаемся молиться, не примирившись перед этим с Богом через покаяние, то из-за этого «наша молитва будет гнилой», напоминая историю о конокраде, который часто молился святителю Николаю и, упав однажды в яму, где находились гниющие трупы лошадей, увидел, как ему является святой со словами: «Твоя молитва подобна этому гноищу».

Иисусова молитва может произноситься вслух или внутренне. Предпочтительнее, чтобы эта молитва была безмолвной, так как в этом случае она является более глубокой. Выражение «умная молитва» означает «внутренняя», а не «рассудочная». Иисусова молитва не должна твориться одним только разумом; в этом делании ум должен соединиться с сердцем и действовать в единстве с ним. Это означает, что рассудок должен соединиться с чувствами и с волей.

Старец Сергий, как и все святые отцы, поучения которых содержатся в «Добротолюбии», говорил о необходимости «укоренения» ума в сердце и утверждал, что оно должно стать предметом постоянного внимания. Однако это не означает, что такого состояния достичь легко, – напротив, это требует времени и терпения.

Соединение ума с сердцем – то средство, которое позволяет человеку участвовать в молитве наиболее целостно и глубоко, а также помогает нам защититься от искушений и бесовского воздействия, ибо «окопавшись в глубине своего сердца, мы оказываемся в безопасности». Благодаря этому соединению мы можем все понимать «сердцем».

Ум входит в сердце и соединяется с ним благодаря смирению и покаянию.

Соединение ума с сердцем во время молитвы дается нам не сразу, но требует времени и большого терпения.

Иметь молитву в себе непрестанно, так, чтобы она стала одновременно самопроизвольной и постоянной, человек может тоже только в результате долгого и регулярного подвига. В силу дисциплины и регулярности молитва в итоге проникнет в нас, как вода, капля за каплей, наконец начинает проникать в камень, на который она капает.

В учении старца Сергия об Иисусовой молитве ключевыми являются два слова из традиции «Добротолюбия»: трезвение и внимание. Молящийся должен стремиться постоянно внимать содержанию молитвы (однако это усилие никогда не должно оборачиваться судорожным состоянием и напряжением). И поэтому ему следует бдительно следить за тем, чтобы отсекать искушения, которые непрестанно предстают перед ним в форме помыслов (т.е. мыслей или образов). Следует не только избегать дурных помыслов, но и простых мыслей, которые могут рассеять наше внимание.

Эти различные помыслы могут поражать нас своим количеством и своей силой (старец сравнивает их с роем мух, снующих вокруг, или со сворой собак, лающих возле нас), а также своей природой. Тем не менее в их возникновении нет ничего ненормального. Не молитва порождает помыслы: внутри нас, в глубине, они существуют незаметно для нас, а молитва лишь выявляет их.

Старец Сергий объяснял, что молитва для нашей души – как палка, которая мутит воду в болоте и заставляет подниматься на поверхность все нечистоты, которые лежат на дне, в глубине. Думать, будто бы наша душа чиста, – такое же заблуждение, как и мысль о том, что вода в болоте прозрачна.

Среди помыслов, которые смущают нашу душу во время молитвы, одни приходят к нам из нас самих, а другие имеют бесовскую природу, и их целью является помешать нам молиться.

Когда мы молимся, искушения в виде дурных помыслов приходят в куда большем количестве, чем когда мы не молимся. Это не означает того, что, когда мы не молимся, мы будто бы пребываем в лучшем состоянии. Это бесовская хитрость: заставить нас поверить в это и в итоге внушить нам: «Молиться я все равно буду плохо, а если не буду молиться, то не придут эти дурные помыслы, и все будет хорошо».

Нет ничего странного в том, что нас мучают помыслы или что нам трудно сосредоточиться; отцы-пустынники тоже постоянно подвергались таким искушениям.

Прежде всего не следует отчаиваться и бросать молитву – нужно проявлять терпение, постоянство и стойко держаться. Проявляя упорство, мы выходим победителями при любых искушениях, нам удается постепенно очиститься, и вслед за этим молитва творится легче.

Противостояние помыслам состоит в том, чтобы отсекать их всякий раз, когда они возникают, и отсекать сразу же. Нужно постараться игнорировать их, так как чем больше на них обращаешь внимания, тем сильнее они делаются, и затем становится уже сложно от них избавиться. Напротив, чем меньше на них обращать внимания, тем слабее они становятся. Старец объяснял, что когда бесы начинают искушать нас на молитве, то они пытаются привлечь наше внимание и войти с нами в собеседование, чтобы проникнуть в наше сердце. Нельзя ни в коем случае позволять им проникать в нас, и поэтому следует отвергать любое собеседование с ними, противостоять им категорическим отказом и продолжать молиться, не принимая во внимание то, что они нам предлагают.

Некоторые мысли являются простыми помыслами, то есть обыкновенными представлениями, которые безвинны. Они вредоносны, так как рассеивают внимание и мешают сосредоточиться, и поэтому возмущают молитву и мешают ей быть чистой, то есть такой, единственным предметом которой является Бог. Их следует просто отвергать. Другие же мысли являются страстными помыслами (то есть связанными со страстями), и вызывают искушения, которые, если им уступить, могут привести ко греху и развить или усилить соответствующие страсти. Следует не только их отвергать, чтобы помешать им проникнуть в глубь нас, но и каяться в них. Покаяние состоит в том, чтобы признать, что часть ответственности за то, что в нас возникают дурные помыслы, лежит на нас, так как мы являемся для них благодатной почвой или же провоцируем их возникновение своими грехами и страстями. Кроме того, если не уступать помыслам, возникающим перед нами, то на нас не лежит при этом ни вины, ни ответственности: они остаются искушениями, но не грехами. Это тем более верно, если помыслы приходят от лукавого и не имеют никакой связи с нашим внутренним состоянием в прошлом или настоящем (ибо нечистый являет нам часто такие искушения, к которым мы не имеем никакого отношения). А покаяние помогает признать пред Богом собственное бессилие и дать уму сойти в сердце, чтобы там он был в безопасности.

Если мы привыкнем так поступать, то искушения, которые существуют всегда (ибо дьявол и бесы не перестают действовать против нас и даже, бывает, начинают действовать еще сильнее), прежде находившие в нас для себя пищу, отныне ее не обретут: благодаря нерассеянной молитве и покаянию наше сердце очистится и мы лишим их этой пищи, так что они отступят вовне и их власть над нами уменьшится, как сказано в Псалтири: Я вижу врагов моих вокруг себя, но они бессильны. Старец сравнивал бесов, которые внушают нам помыслы во время молитвы, со стаей собак, лающих вокруг нас. «Мы не можем не слышать их, – говорил он, – но можем не слушать».

В какие-то моменты молиться бывает легко, в иные – трудно. Мы находимся в падшем состоянии, и поэтому нам приходится пересиливать себя, к особенности чтобы достичь регулярности или продолжительности в молитве. Усилие в молитве не должно быть чисто рассудочным; это может быть даже опасно. Оно вместе с тем и не должно быть только волевым. Все способности и силы должны действовать сообща, а усилие должно быть и душевного, и духовного свойства. Мы не должны сожалеть о том, что приходится совершать усилие: когда молитва идет легко от того, что мы пребываем в состоянии эйфории, то в этом нет никакой нашей заслуги; более того, такая легкость может нам внушить гордые помыслы. Напротив, когда молитва дается с трудом, то качество нашей привязанности к Богу измеряется именно в соответствии с нашим усилием.

Как все современные духовные наставники, старец Сергий питал недоверие к молитвенным «техникам» – с одной стороны потому, что может нозникнуть неверное представление о том, что получаемая в молитве благодать есть механический результат самой техники, а с другой стороны – по той причине, что применение техники может пойти в ущерб тому, что имеет первостепенную важность, то есть духовному настрою. Старец старался отговорить от их применения всех новичков, считая, что не техника помогает стяжать молитву, что она может быть полезной лишь для того, чтобы молитву сохранить. В любом случае она никогда не является необходимой. Истинный источник чистой и постоянной молитвы – чувство потребности в Боге, ощущение того, что без Него мы ничто (этому способствуют покаяние и смирение), и любовь к Богу, которая заставляет нас непрестанно желать соединения с Ним.

А вот практиковать Иисусову молитву сообща, совместно, он считал неуместным. С одной стороны, у каждого – свой собственный ритм, к которому нужно относиться с уважением. С другой стороны, молитва – это что-то очень личное, и в ней должна присутствовать определенная личная свобода. «Каждый, – говорил он, – должен располагать свободой молиться Богу так, как ему хочется». В частности, каждый должен иметь возможность остановиться, когда достигнет того состояния, к которому стремится молитва (но которое при этом не является его самоцелью). В связи с этим старец Сергий вспоминал слова преподобного Серафима Саровского: «К чему призывать к себе Бога, если Он уже во мне?»

Старец считал, что утром и вечером для Иисусовой молитвы нужно выделить особое время, в которое она бы совершалась особенно сосредоточенно и напряженно. Эти моменты можно определить каким-то фиксированным промежутком времени (не обращая внимания на количество произносимых молитв) либо числом молитв (не обращая внимания на время). Важно одно: иметь постоянное правило и придерживаться его. Вместе с тем эти периоды должны быть лишь «сильной долей в такте» и способствовать общей практике молитвы. Важно не прекращать молитву после самых насыщенных моментов, но продолжать ее более просто и свободно, чтобы не оставить дом пустым (см.: Мф. 23:38; Лк. 13:35) и не дать устремиться в него бесам.

Иисусова молитва всегда должна быть сокровенной. Тот, кто творит ее в присутствии других людей, не должен никоим образом давать это понять. Более того, шумные и видимые проявления – такие, например, которые мы можем наблюдать в кругу «харизматиков», должны быть исключены и никогда не являются характерными для здоровой молитвенной практики.

Коль скоро просьба, которую мы формулируем в молитве, должна быть исполнена веры и надежды, то нам не следует искать какого-то «высшего» состояния. Мы не должны искать состояния «удовлетворенности» и радости, сопровождающих молитву. Если, когда мы молимся, их нет, то мы не должны испытывать тоску по этому поводу; не следует вообще беспокоиться об этом, но нужно упорствовать в молитве, даже если этой радости и не будет вовсе никогда.

Техники, приводящие в состояние восхищения и экстаза, которым учат некоторые западные и восточные духовные деятели, неприемлемы; медитация – в таком виде, в каком она пропагандируется, – явление нездоровое. Получение быстрых результатов в молитве – чаще всего есть свидетельство прелести.

Как правило, Бог медлит дать нам эту радость, чтобы предостеречь нас от гордости, чтобы мы не думали, будто бы полученная нами благодать является плодом нашей молитвы, нашей воли и наших усилий.

Нужно просто молиться и ждать с терпением и смирением, даже если душа наша черства и молиться нам в тягость.

Мы всегда должны говорить самим себе, что мы недостойны получить ответ на нашу молитву, что мы ничем не заслужили от Бога вознаграждение или удовольствие.

Мы должны искать только Бога, а не своего собственного удовольствия.

Если мы все же раз-другой испытываем состояние удовлетворенности (как свидетельство ощутимого присутствия благодати), мы должны рассматривать это как дар Божий, а не как результат наших собственных усилий. Говоря об этом, старец повторял слова, которые произносил и в других обстоятельствах: «Нужно богатеть в Бога, а не в самих себя».

Практика Иисусовой молитвы требует руководства со стороны опытного духовного отца – не оттого, что он поможет «овладеть ее техникой», но оттого, что он способен к духовному различению. Много уже было сказано об опасностях, которые может представлять это делание для психического и физиологического здоровья того, кто его практикует по собственному почину и вслепую. Особенно настойчиво старец Сергий говорил о духовных опасностях: практика Иисусовой молитвы порождает, если оценивать ее с точки зрения результатов, немалую опасность впасть в прелесть.

Этот риск в большей степени подстерегает не начинающих, а тех, кто уже начал преуспевать в молитве. «Для того, кто много молится, велик риск впасть в прелесть», – говорил старец Сергий. Духовный отец, к которому следует обращаться, должен быть не таким же практикующим (и уж тем более не приверженцем молитвенной «техники»), но тем, кто прошел все рифы и удостоился принять от Бога дар различения и может благодаря этому наверняка определить, какие молитвенные состояния являются эмоциональными, а какие – духовными, какие – от Бога, а какие – от лукавого.

Тот, кто творит молитву, сможет избежать большинства опасностей, если имеет глубокое смирение и не ищет из ряда вон выходящих «результатов» и «плодов». Малейшая гордость в сочетании с молитвой порождает отклонения и даже психические расстройства. С связи с этим старец Сергий повторял, что практика молитвы несовместима со страстями, и что тот, кто творит молитву, пребывая, например, в состоянии гордости или нечистоты, бежит по направлению к собственной катастрофе и даже может быстро дойти до сумасшествия. Иисусова молитва для того, кто ее творит, становится светом, позволяющим видеть ясно свою душу изнутри. Проникая в сердце, она позволяет жить более глубоко, жить не для самого себя, но для Бога. К тому же она помогает проникнуть разумом в глубь людей и вещей и жить, воспринимая их не поверхностно, но сердечно понимая и любя их.

(по материалам встреч духовного попечителя братства свящ. Георгия Кочеткова с братчиками)

Вопрос : Существует ли какой-то определенный момент развития кризисного состояния, который приводит к срыву? Как сказал мне врач, есть несколько стадий. Первая, когда начинаешь видеть какие-то сновидения: целый день нормально работаешь, на ночь помолился, и все вроде хорошо, а ночью видишь себя в неприглядном состоянии, пьяным или в наркотическом угаре, если речь о наркозависимых людях, – это первый шаг. На следующий день наступает раздражение, начинаешь себя неадекватно вести – вот в это время надо звонить врачу или принимать какой-то препарат. Когда придет третья стадия – ясное желание выпить, у тебя уже может не хватить сил этому сопротивляться. Ты потеряешь силы, если не отследишь этих двух моментов и если не будешь с ними бороться теми силами, которые тебе даны. Это с позиций светского психолога. У нас, конечно, есть другая помощь. Мы сразу можем обратиться к Богу. У нас есть молитва, у нас есть помощь братьев и сестер. Святые отцы тоже говорили про эти стадии, на них надо обращать больше внимания. Иначе, когда придет желание выпить, а не дай Бог, еще какая-то критическая ситуация, срыв становится уже неизбежным. Или очень тяжело с этим бороться...

О. Георги й Кочетков: Действительно, святые отцы много говорили о том, как бороться со страстями. Они видели перед собой ясную цель, которую они формулировали на языке своего времени как бесстрастие. И поэтому они разрабатывали этот знаменитый как бы цикл отслеживания разных ступеней возникновения страсти. Но они говорили обо всех страстях, какие только возможны. А страстей может быть сколько угодно. Уныние, или гнев, или блудные помыслы для них были наравне с нетрезвенностью и нетрезвостью жизни. Они пытались освободить человека от страстей, привести его к бесстрастию для того, чтобы он начал очищение души. И начинали вот с этого прилога или, в других переводах говорят, – приложения. Хотя здесь предпочтительнее более древний перевод – «прилог». Когда страсть только начинает как бы щекотать, человек еще как бы ничего и не чувствует, он еще радуется жизни, он еще считает, что нет проблем, небо над ним голубое, солнышко светит, ничто не предвещает грозы. Вот это прилог. Но святые отцы очень интересно писали, что дается от диавола. Мы могли бы сказать – из подсознания, как хотите, трактуйте это в меру вашего, так сказать, желания это как-то объяснить себе. Некоторые лучше поймут, если сказать – «от диавола», некоторые – если сказать «из подсознания». Когда прилог прилагается к человеку, то тот еще не виноват, еще не грешит. Как в вашем примере, во сне. Это может быть совершенно непроизвольный образ, мысль, какое-то ощущение, впечатление, даже как будто внутренний императив, как будто тебя куда-то толкают, но это не твое, ты к этому никакой сознательной воли не приложил, ты этим не наслаждаешься, просто тебя страсть только начинает щекотать. Первое и главное – человек должен знать, что за прилог он не отвечает, в смысле, что бы ему ни привиделось, что бы ни было с ним во время прилога, это не его грех. Это действительно, говоря языком древних святых отцов-аскетов, от диавола. Это диавол виноват, он согрешает, он изначальный лжец, он обманывает. Это очень важно, потому что люди, зависимые от греха, бывают очень впечатлительными и поэтому легко ранимыми, и очень часто готовы брать на себя ответственность за то, за что, собственно говоря, они ответственности даже не несут. Они готовы себя укорять, готовы себя корить, только еще почувствовав этотприлог. А прилог каждый день бывает. Человек ощущает постоянные какие-то такие приложения. Это тоже относится к трезвению – научиться различать реальности, которые кажутся нашими, находящимися внутри нас. Но за какие-то из них отвечаем мы, а за какие-то мы лично не отвечаем. Отличать то, за что мы должны каяться, и то, в чем мы каяться не должны, потому что это не наш грех, это не наше зло. Это то зло, о котором говорится, что «мир во зле лежит». Такое различение очень важно, потому что если человек будет все на себя навешивать, это совершенно «похоронит его психику, он не сможет ничему сопротивляться, потому что эти прилоги будет ощущать множество раз в течение каждого дня. Нужно, чтобы никто не брал на себя ответственности за то, за что и невозможно брать ответственность. Психологи это видят немножко одним образом, святые отцы немножко другим, но суть, направление мысли одно и тоже. А вот дальше, после прилога, остальные стадии уже влекут за собой ответственность человека, даже если он греха не совершил. Если человек почувствовал прилог в качестве желания выпить, но еще не выпил и удержался, но если он за рамки прилога вышел, то он уже отвечает за это, и тут он должен наоборот подумать о том, чтобы ответственность с себя не снимать.

Вопрос: Можно ли обойтись в трезвении без Иисусовой молитвы?

О . Георгий: Можно. Но это более сложно. И в писании отцов церкви говорилось: слушай заповеди и исполняй. Но легко сказать – слушай заповеди и исполняй, если даже Ветхий Завет не очень справился с этой задачей, заповедь слушали, а исполнять научились только внешне. Поэтому Иисусова молитва хороша тем, что это, прежде всего, молитва. Человек привыкает быть всегда в молитвенном состоянии. А тексты могут меняться, они могут быть разными. Есть люди, которым очень нравится именно это текст («Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного»), а некоторым кажется это очень индивидуалистично, они хотят какой-то другой. И есть люди, которые меняют тексты, и святые отцы об этом писали, говорили: возьмите в псалтири любую краткую строчку, краткое призывание, главное, чтобы она волновала ваше сердце и возбуждала ваш ум, и тогда это станет молитвой.

Монастырь в миру – это тот же монастырь, только лучше. Это, по словам Евангелия, что праведность ваша должна превзойти праведность праведников, т. е. книжников и фарисеев. Вы помните, как там говорится, если ваша праведность не превзойдет, то в Царство Небесное можно и не попасть – пройти мимо. А мы не любим на эти темы размышлять и говорить, и понятно почему, потому что это ничем не обеспечивается в нашей жизни.

Мы, конечно, хотели бы, чтобы наш идеал иночества в миру был не только теоретически выше идеала XIX века, идеала монастыря в миру, которым вдохновлялся Серафим Саровский, и Достоевский, и многие другие в первой половине XX века, и архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской), и о. Валентин Свенцицкий. Хорошо бы, чтобы мы не только теоретически, а практически могли доказать, что иночество в миру есть более и более соответствующее современному состоянию Церкви, общества, каждого человека в наше время. Но это надо доказать. ...Ни за воздух, ни за себя – не удержитесь. Хотите удержаться – держитесь за Господа. Это главное – держитесь за Господа. Если что, сразу молитесь Богу. Если вы не знаете, что на вас наступает, или не знаете, как найти выход, не искушаться, не пасть, чего бы это ни касалось, любых грехов, но в первую очередь, связанных с необходимостью трезвенности и трезвения, молитесь. И помогайте друг другу в меру своих сил.

Но первое сейчас – не бойтесь искушений. Их будет еще много, сейчас время искушений, и надо быть как в пустыне, всегда начеку. В некотором смысле это високосный год, это тоже неслучайно, наверное, что-то меняется в нашей атмосфере и в обществе, в Церкви или готово измениться, и поэтому на финишной прямой всегда больше трудностей.

Г де ключ для открытия духовных радостей? На это ответ один: в молитве Иисусовой. Великую силу имеет эта молитва. И степени она имеет разные. Самая первая - это произнесение слов: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. На высших степенях она достигает такой силы, что может и горы переставлять. Этого, конечно, не всякий может достигнуть, но произносить слова: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» каждому нетрудно, а польза громадная, это сильнейшее оружие для борьбы со страстями. Бороться нет сил, где взять их? Единственно в Иисусовой молитве.

Враг всячески отвлекает от нее. Ну что за бессмыслица повторять одно и то же, когда ни ум, ни сердце не участвуют в молитве, лучше заменить ее чем-нибудь другим. Не слушайте его: лжет. Продолжайте упражняться в молитве, и она не останется бесплодной. Все святые держались этой молитвы, и она становилась им так дорога, что они ее ни на что не променяли бы. Когда их ум был отвлекаем чем-нибудь другим, они томились и стремились опять начать молитву. Их стремление было похоже на желание человека жаждущего, например, после соленой пищи утолить свою жажду. Иногда такому на некоторое время не удается удовлетворить свою жажду за неимением воды, но его желание еще более усиливается от этого, и, найдя источник, он пьет ненасытно, так и святые жаждали начать молитву, и начинали с пламенной любовью.

Иисусова молитва приближает нас ко Христу.

Иисусова молитва дана всем - и монахам, и мирянам. Христианин - это тот, кто всегда со Христом, а этому и служит молитва Иисусова. Посредством молитвы Иисусовой мы со Христом бываем везде - и в метро, и на заснеженных улицах, в магазине и на работе, среди друзей и посреди врагов: молитва Иисусова есть златая связь со Спасителем. Она спасает от отчаяния, не дает нам упасть мыслями в пропасть мирской пустоты, но, как огонек лампады, призывает к духовному бодрствованию и предстоянию перед Господом.

Обыкновенно наш ум занят самыми беспорядочными мыслями, они скачут, сменяют друг друга, не дают нам покоя; в сердце - такие же хаотичные чувства. Если не занять ум и сердце молитвой, то в них будут рождаться мысли и чувства греховные. Молитва Иисусова - это лекарство для души, больной страстями.

В Древнем Патерике приводится такое сравнение. Когда котел подогревается огнем, то на него не сядет ни одна муха со своими бактериями. А когда котел остывает, то по нему бегают разные насекомые. Так и душа, согреваемая молитвой Богу, оказывается недоступной дурному воздействию демонов. Душа искушается, когда остывает, когда огонек молитвы угас. А когда вновь молится, искушения рассеиваются. Это каждый может проверить на собственном опыте: в минуту скорби, когда гнетут проблемы или сердце разрывается от недобрых помыслов, стоит начать молиться Господу, произносить молитву Иисусову - и накал помыслов схлынет.

Молитва Иисусова крайне нужна именно мирянам. Она спасительна во многих бытовых ситуациях. Если ты чувствуешь, что сейчас взорвешься, выйдешь из себя, если тебе хочется произнести какое-то скверное слово или возникли нечистые пожелания, остановись и начни в уме произносить неспешно молитву Иисусову. Произноси ее со вниманием, благоговением, покаянием, и увидишь, как накал страстей уходит, всё внутри успокаивается, становится на свое место.

Если сказать прямо, то страстный человек - это человек, который не молится. Без молитвы ты никогда не будешь с Богом. А если не будешь с Богом, то что у тебя будет в душе? Молитва Иисусова - это самая доступная, простая по словам, но глубокая по содержанию молитва, которую ты можешь иметь в любом месте и в любое время.

Еще святые отцы называли молитву Иисусову царицей добродетелей, потому что она привлекает все остальные добродетели. Терпение и смирение, воздержание и целомудрие, милосердие и - всё это связано с молитвой Иисусовой. Потому что она приобщает Христу, молящийся перенимает образ Христов, воспринимает от Господа добродетели.

Ни в коем случае нельзя произносить молитву Иисусову ради каких-то душевных восторгов

Есть, конечно, ряд ошибок, которые случаются с молящимися. Ни в коем случае нельзя произносить молитву Иисусову ради каких-то душевных восторгов или что-то представлять в воображении. Молитва Иисусова должна быть без образов, со вниманием к словам, наполнена благоговением и покаянным чувством. Такая молитва дисциплинирует ум и очищает сердце, душе становится легче, потому что уходят посторонние помыслы и хаотичные чувства.

Молитва Иисусова - это спасение для любого христианина, в какой бы ситуации он ни оказался.

Молитва Иисусова - ступеньки лестницы в Царствие Божие

Об Иисусовой молитве для мирянина сказано очень много и святыми отцами, и современными опытными духовниками: она необходима. Но весь «секрет» ее заключается в том, что никакого секрета нет. И если мы сами себе эти «секреты» не придумываем, то сердечное и внимательное обращение к Господу в простоте и сокрушении, несомненно, будет содействовать нашему доброму прохождению пути христианской жизни. Здесь надо различать «делание умной молитвы» монахом под руководством опытного духовника (это отдельная тема, которой мы не будем сейчас касаться) и повторение молитвы мирянином во всякое время и во всякий час: вслух, если есть такая возможность, или про себя, если человек находится в общественном месте. Простота и сердечность, осознание своей немощи и всецелое предание себя в руки Божии - главное здесь, как и в любой молитве.

Но вот еще о чем, кажется, нужно сказать. Иногда даже эту простую молитву произносить очень сложно, и святитель Игнатий (Брянчанинов), например, определяет в этом случае «малую меру» необходимого, то есть внимание к произносимым словам в посильном приложении к ним своего сердца, пусть даже и с понуждением. Господь видит нашу тугу и борьбу и доброе произволение. Не может быть, чтобы всё время было легко, - это относится как к жизни вообще, так и к молитве. Иногда надо понудить себя, потрудиться, «пробиваясь» к Господу через собственную дебелость и уныние и смуту. И вот это делание уже всецело относится к сфере нашего доброго произволения, потому что никто у нас это стремление к Богу отнять не может, только бы оно (пусть даже и ослабевая в нас по временам) не прекращалось. И молитва Иисусова в этом случае - это те простейшие «узелки» на веревочной лестнице, по которой мы хоть и с трудом, но можем и должны постепенно взбираться горе , в . А Господь, подавший нам эту «лестницу», разве не поможет, не поддержит, не укрепит? Конечно, поддержит, и наставит, и укрепит, только бы мы совершали свое восхождение с доверием и простотой, «не мечтая о себе ничего», но с усердием и постоянством.